style="font-size:15px;"> – Молодец парень!
– Орел! Из моих выдвиженцев. Молодой, растущий товарищ, на вид тихоня, а характерец – кремень. Не пьет, вечерами над книжками – далеко пойдет! Горжусь, что открыл такого.
– Очевидно, пожар и придется взвалить на себя, – решил Сахновский. – Лучше бы, конечно, снести лупцовку, до смерти не убьют, да куда вам – жила не та!
– Здоровье у меня неважное, – подтвердил Петриков. – Врачи недавно осматривали, говорят, сердце приближается к треугольной форме.
С нового допроса Петриков вернулся с бумагой и карандашом. Сахновский направился к нему, перепрыгивая через лежащих на полу.
– Попал как кур в ощип, – мрачно сказал Петриков. – Сперва следователь похвалил, что признаюсь, а потом потребовал: по чьему заданию, кто помогал? Выдавай всю организацию, говорит. А где я возьму организацию?
– Организация ему нужна, чтоб припаять пункт одиннадцатый в статье пятьдесят восьмой. За каждую раскрытую вражескую организацию следователь получает пятьсот рублей премии. Они не дураки – такие деньги упускать!
Петриков чуть не плакал.
– Да я бы своих подарил пять тысяч, а не пятьсот, только бы отстали. И бумагу дал: «Чтоб к завтрему была организация!» Посоветуйте что-нибудь.
– А что советовать? – Сахновский хищно улыбнулся. – Что совесть посоветует, то и делайте.
Петриков часа три лежал на нарах, ворочаясь и вздыхая, потом уже, после ужина, схватил за бумагу и стал торопливо писать.
Сахновский пошел на парашу, на обратном пути завернул к Петрикову и толкнул его, садясь.
– Уберите ноги, директор. Так что же – организацию надыбали?
Петриков отозвался, не поднимая головы:
– А что еще остается? Они не отстанут, выбьют свое… Лучше уж по-хорошему.
– Так-так – по-хорошему, значит? Ну, и кого вы по-хорошему вербуете в свою организацию? Не того ли – как его? – Иванькина, что ли? Или сторожем ограничитесь?
– Один сторож не пойдет: он, к сожалению, малограмотный… Нужно толкового человечка, чтоб – по чьему заданию… – Лицо Петрикова стало очень злым. – Иванькин теперь меня на всех собраниях клянет как вредителя – вот пусть сам понюхает, каково в тюрьме. Пишу, что действовал по его заданию, он же меня и завербовал во вредительскую организацию, а как он сам выкрутится – его дело, меня не касается…
– Гад ты! – сказал Сахновский, не повышая голоса. – Задница с ручкой! Просто не понимаю, что мешает мне раздавить тебя, как клопа!
– Да вы что – с ума сошли?
– Нет, я в своем уме, подлец, а вот чей ум у тебя, скота? Хорошего человека оговариваешь ни за что ни про что!
– Да вы его не знаете, какой он хороший! Ничего вы не знаете…
– Врешь, знаю. Молодой, растущий товарищ, тихоня, не пьет, книги читает – не тебе, мразь, чета! Слушай и запоминай, повторять не буду, – Сахновский не говорил, а шипел, оскалив зубы. – Не порвешь сейчас же бумагу, этой
