страдания на этом свете и проявить к ней милость в загробной жизни. Боль понемногу утихала.
– Миледи, вы утомились и так страдаете. Давайте продолжим позже? А сейчас пусть служанка даст вам снадобье. Оно поможет вам уснуть.
– Нет! – возразила она с неожиданным жаром. – Я потом высплюсь. – И снова взялась за документы, стала их перебирать. – Ага! Нашла. Господин Уайт, вот что нам нужно.
Госпожа Кромвель подняла бумагу, чтобы он мог ее видеть. Сложено, как письмо, но имени адресата нет. Она повернула послание обратной стороной, показывая, что складки скреплены тремя большими печатями. Священник хотел взять письмо, но старуха отдернула руку и прижала его к груди.
– Что мне нужно сделать? – спросил Уайт.
– Это для моего сына, – пояснила она. – Письмо должно дойти до адресата с невскрытыми печатями. Обещайте, что будете охранять его ценой своей жизни. Мой супруг вам доверял. И я тоже вам доверюсь.
– Даю честное слово, миледи! Если пожелаете, я завтра же отправлюсь в аббатство Спинни. – «Ох уж эти старухи! – подумал Уайт. – Вечно делают из мухи слона». Он выдохнул с облегчением, узнав, что задание совсем несложное. Конечно, дорога будет долгой и утомительной, но как только он исполнит поручение, то сможет ехать домой, к Кэтрин, не возвращаясь сюда. – Если прикинуть расстояние, то отсюда через Фенские болота не больше сорока-пятидесяти миль. В это время года путь займет больше суток, но…
Госпожа Кромвель помахала письмом, оборвав священника на середине фразы:
– Нет-нет, господин Уайт! Вы не так меня поняли. Во-первых, вы должны подождать, пока я не умру и не лягу в могилу. А во-вторых, это письмо не для Генри. Оно предназначено моему старшему сыну Ричарду. – У нее задрожали губы. – Разбитый Дик[2]. Бедный Дик. Не его вина, что все так получилось.
Уайт смотрел на собеседницу круглыми от изумления глазами:
– Письмо для Ричарда? Но…
– Полагаю, он сейчас во Франции или в Италии. – Ее рот широко раскрылся, обнажив розовые десны: была то улыбка или гримаса боли? – Подумать только, второй лорд-протектор, наследник своего дорогого отца. Ах, будь на то воля Божья, Ричард до сих пор бы им и оставался. Но теперь у него нет ни крыши над головой, ни пенни в кармане. – Старуху снова пронзила боль; Уайт молча молился, ожидая, когда ей станет легче, и через несколько минут госпожа Кромвель продолжила: – Вам следует подождать, сэр. Если потребуется, несколько месяцев. За нами следят, как вы знаете, в особенности за Генри и за мной, ну и за женой Ричарда тоже. Они могут обыскать этот дом, когда я умру.
«Бог мой, – подумал Уайт, – все это здорово ударит по карману». И еще ему стало страшно за себя. Ибо среди всех уцелевших противников монархии не было никого, за кем шпионы короля следили бы более тщательно, чем за Ричардом Кромвелем.
– А как мне его найти, миледи?
– Искать не потребуется. – Госпожа Кромвель еще раз обнажила розовые десны. –
