все обдумали…
Услышав эту фразу, регистратор внезапно повернулся.
– Нет, ничего я еще не решил, – ответил он дрожащим голосом, глядя на Чжэньчжэнь. Его гнев сошел на нет, а лицо побледнело. Он явно был в смятении. – Нет, нет… Ты слишком сурова. За то, что случилось, мне действительно как отцу стыдно…
Ничего не сказав, Чжэньчжэнь посмотрела на него и улыбнулась.
– Ты права. В том, что совершил мой ребенок, моя вина… – добавил он, его глаза покраснели от горького сожаления. – Я не ожидал, что Цзинь-эр сотворит такое, я правда…
Он поднял руку и ударил себя по лицу.
Его пощечина оказалась настолько звонкой и сильной, что на щеке остался отпечаток ладони.
– Господин, не будьте слишком суровы, – мягко проговорила Чжэньчжэнь.
По сравнению с голосом господина Линя, ее голос от начала и до самого конца оставался ровным и ласковым, что придавало еще больше искренности ее словам.
Глава 17
Как снег на голову
Хотя ее голос и звучал нежно, у господина Линя внутри отсутствовали какие-либо теплые чувства. Все, что он ощущал, – это холод и тревогу.
По тону ее речи трудно было разобрать эмоции, особенно уверенность. Так что он просто тихонько поднял свою руку и в последний момент безжалостно хлестнул себя по лицу.
Господин Линь закрыл лицо руками.
– Я обязательно тщательно подумаю о случившемся. Это просто… самый настоящий позор для семьи Линь. Мне правда стыдно. – У него перехватывало дыхание.
– Не говорите так, – с жалостью произнесла Чжэньчжэнь.
– Спасибо за великодушие, – ответил регистратор и решительно поднял голову. – Но мне в любом случае придется объясниться.
– Вы не обязаны это делать, пользы это никому не принесет, только лишний раз смутит, – бросила она. – Я уже говорила, что все дело в юном возрасте. Детям хочется получить желаемое и уничтожить то, что им не нравится. Они не осознают последствия от своих действий. Самое настоящее невежество и бесстрашие. Поэтому и нужно преподавать им уроки, чтобы они знали, что делать можно, а что нельзя, чтобы они не совершали таких ошибок в будущем.
После того, как Чжэньчжэнь договорила, господин Линь признал ее правоту.
– Я был слишком мягок с ней, вот почему она стала такой высокомерной и совершила ужаснейший проступок, – горько сожалел он.
Цзюнь Чжэньчжэнь ничего не ответила, а господин Линь не осмелился сказать что-то еще. Атмосфера в комнате стала по-настоящему удушливой.
– Я лишь хотела донести до вас правду. Раз вы все поняли, тогда… – Она на мгновение замолчала.
– Я знаю, что делать, – сразу же ответил господин Линь. – Не беспокойся.
Комната снова погрузилась в тишину. Казалось, словно они
