своих мучений? В меру своих способностей я понимаю, что роды – это адская боль, которую мужчине ни за что не пережить. Я несколько раз видел, как это происходит. Что-то мне совсем не хочется такое испытывать. И я очень рад, что не могу родить. Я бесконечно благодарен супруге и всем женщинам, подарившим нам, счастливым отцам, замечательных детишек.
Но я имею в виду другое: учитывая, что мама рожала уже второй раз, вряд ли ее восторг был связан с тем, что она подарила жизнь новому ребенку. Она любила нас с братом, но не так, как обычно матери любят своих детей. Разумеется, она никогда не говорила нам «я люблю тебя», никогда не обнимала, не хвалила и не оказывала эмоциональную поддержку. Она хотела, чтобы мы добились успеха и не подохли – и, вероятно, с ее стороны это была своеобразная любовь… Поэтому мама не то чтобы была не рада второму ребенку, но, зная ее, могу сказать, она была счастлива уже оттого, что наконец-то вытолкнула его из утробы, и мне кажется… я вряд ли имею право ее осуждать.
Но что бы она ни чувствовала, меня переполняли любовь и эмоции. Металлическая колыбель, двигающаяся за мамой, затормозила прямо передо мной. Я помню все очень хорошо: подбежал к колыбели и посмотрел на плетеную кроватку новорожденного малыша. Лучше всего я помню Сэма, крошечного, скукожившегося, в белых больничных ползунках. Я улыбнулся во весь рот. Даже сейчас, вспомнив тот момент, улыбаюсь. Мало что в жизни оставило на мне такое впечатление, не говоря уже об унылом и скучном периоде на «родине Америки»[9].
Лишь в начале 2000-х в Филадельфии случилось еще одно «впечатлившее» меня событие – когда я, можно сказать, «впечатал» старый грузовой трейлер Fall Out Boy в многочисленные припаркованные машины, еле втиснув наш фургон в узкий переулок. Мы ехали в ныне не существующий театр Trocadero и здорово опаздывали на отстройку звука. Мы были еще не на том этапе карьеры, когда опоздания нас красили, и учитывая, что паника – моя обычная реакция в таких ситуациях, я мчал как угорелый. Отчетливо помню узкую, выложенную кирпичом улицу, по которой нужно было проехать, предпоследний поворот перед тем, как мы добрались до концертной площадки. И эта крошечная дорога с обеих сторон была зажата промышленными зданиями – здесь бы на причудливой гужевой повозке проехать или пижонском велотакси.
Из-за скорости, отвратительного вождения и ухабистого рельефа прицеп фургона – в котором ехали самые «прыгающие» личные вещи, наши инструменты и атрибутика – начал неистово рикошетить от машины к машине, разбивая и тараня заработанные тяжелым трудом тачки. Все равно что я бы играл роль светловолосого хулигана-задиры из комедии 80-х, пытающегося поколотить задротов на аттракционе «машинки». Смертельный финальный удар случился, когда мы подъехали ко входу – я последний раз врезался в «Олдсмобиль», за рулем которого сидел металхэд средних лет, который вместо того, чтобы выйти и как следует наорать, принялся развлекать меня историями о том, как видел Metallica с Клиффом Бёртоном. Более того, пострадавшая машина принадлежала
