Зал просторный, столы, как в кафе, на четырёх человек, надо же. Линия выдачи готовых блюд, как в пельменной на Лубянке. Выглядит неплохо, правда милых официанток ждать не приходится. Как и поварих. Я обхожу линию выдачи и через открытую дверь попадаю на кухню.
У большого котла колдует узбек в некогда белом фартуке и в колпаке. В руках у него здоровенный алюминиевый половник. Над котлом клубится пар, а на столах из нержавейки лежат ножи и разделочные доски разных калибров.
– Здорово, братан, – киваю я. – Мне Мамедов нужен.
Повар окидывает меня взглядом, молча кивает на дверь позади себя, отворачивается к котлу и начинает мешать половником своё варево.
– Ага, – говорю я, шагая по коричневому кафельному полу. – Пахнет вкусно. Не плов, случаем, варганишь?
За дверью открывается небольшой зал, судя по всему помывочный. Из него ведёт коридор. Я прохожу дальше и оказываюсь в небольшой каморке. В ней стоит обычная эмалированная ванна, вдоль стен идут трубы, а посерёдке сидит троица солдат. Они без ремней, с закатанными рукавами. Сидят на табуретках, перед каждым оцинкованный тазик, какие бывают в бане, а в центре стоит мешок картошки.
– Здорово, бойцы, – говорю я.
Они молча меня осматривают, но приветствовать не торопятся. Ребятки все, как на подбор, крепкие и ладные. Один шатен, один рыжий и один брюнет. Брюнет, скорее всего, туркмен и, вероятно, и есть Мамедов.
– Ты Мамедов? – спрашиваю я.
– А на мне чё написано? – с вызовом отвечает он.
Говорит он с приличным таким акцентом.
– Нет, брат, не написано, просто я наблюдательный.
– Какой ты мне брат, а? Ты кто такой?
– Егор Брагин, определён в твоё отделение. Старлей сказал, чтоб ты мне всё показал на заставе. Где спать там… и всё остальное.
– Ты фазан что ли? Ты сколько служишь уже?
– Первые полгода идут, – не вдаваясь в подробности, отвечаю я.
– Щегол ты зелёный, – беззлобно смеётся рыжий и подмигивает, – а не Егор Брагин.
Мамедов бросает нож в оцинкованную шайку с очистками.
– Всё пацаны, – ухмыляется он. – ДМБ подкрался незаметно. Ваш папа теперь отдыхать будет. Ему салабона начальник подарил.
Все ржут.
– А чё только ты? – ухмыляется рыжий. – Тут осталось-то, всего ничего. Он один за всех доделает.
– Давай, чё стоишь, смотришь? – неприветливо кивает он мне. – Нож взял! И начинай чистить, а дедушки отдохнут пока.
– Это вряд ли, – усмехаюсь я.
– Чё ты там прокукарекал? – угрожающе прищуривается Мамедов. – Повтори, чмошник!
Он встаёт с табуретки, демонстрируя свою здоровенную спортивную тушу и, угрожающе сверкая глазами, делает шаг в мою сторону.
– Иди сюда, – тянет он, выпячивая нижнюю челюсть.
При этом он многозначительно хлопает ладонью по верхней части кулака так, будто выбивает пробку из бутылки…
5. Судьба пограничника
Дедовщину не потерпите, значит, да, товарищ майор?
