красотой своей. Он парень-то некрупный, ему много не надо.
Вот гад, Миха! Деликатность, можно сказать, – это его второе имя. Все хохочут. Кругленький Юрик, он же Ураныч и просто Юран, оживляется. Мы, передавая рюмочки, заливаем в себя ещё янтарной жидкости.
– Так, ребята, рассаживаемся! – требует училка.
– Давайте на галёрку, – предлагает Вика. – Тёма, ты со мной!
Она берёт меня за руку и тащит за собой.
– Так, – тепло и влажно шепчет она мне в ухо, когда мы усаживаемся. – Рассказывай. Выкладывай всё, как есть. Где ты, с кем, чем занимаешься?
– Сначала ты, – качаю я головой и указываю на неё пальцем, едва не касаясь груди.
– Я? – усмехается она. – Мне и рассказывать-то нечего, всё примитивно просто. Я же тогда за Алика вышла, ну, ты знаешь, наверное.
Знаю, конечно. Я едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться при упоминании Цепа, того чувака, с которым я столкнулся в дверях.
– Сразу после школы считай, – пожимает она плечами. – Забеременела, дурочка неопытная. Но я не жалею, Алиска у меня чудо, а не девчонка. Уже сама мама. Только тс-с-с! Это секрет.
– Так ты бабка?! – свожу я брови, изображая Ивана Грозного из «Ивана Васильевича».
– Тихо, я сказала, – толкает она меня локтем в бок и кокетливо хихикает.
Я подмигиваю, улыбаюсь, но думаю про Алика. Все называли его «Цеп», а те, кто его не боялся, говорили «Цепень». Борец, хам, задира и… настоящий козёл.
– Правда, долго мы с Аликом не протянули, – журчит Вика. – Какая я была идиотка, вообще! Он же ни одной юбки не пропустил. Надо было за тебя выходить!
Она громко смеётся и все оборачиваются, потому что уже началась официальная часть и сейчас на сцене выступает новый директор школы. Кажется, о традициях и преемственности. Ну, правильно, о чём ещё-то…
– Держите, – подаёт две рюмки Юрик.
Мы выпиваем.
– Ты-то небось своей жене не изменял? – прищуривается Вика.
– С тобой бы кому угодно изменил, – усмехаюсь я и понимаю, что, возможно, это не так уж далеко от истины.
– О, да ты дамский угодник! Поднаторел в комплиментах за сорок лет! Ну, и вот, а потом я вышла замуж за профессионального спортсмена. За футболиста.
Этих ребят я знаю. Неплохо знаю.
– Это вообще был кошмар, – закатывает она глаза. – Короче, Тём, я ведь сейчас третий раз замужем и третий раз развожусь. И у меня трое девок от трёх мужей! Самой младшей пятнадцать лет. И знаешь, кто мой теперешний муж? Мурашов. Да, тот самый, владелец заводов, газет, пароходов. И вот, что я тебе скажу, главное, что я поняла за свою жизнь. Чем человек богаче, тем он более жадный. Ты не жадный?
Она снова смеётся. Надо же… Что за хрень… При известии, о разводе с последним мужем, сердце радостно ёкает. Совсем чуть-чуть. Немножечко. Но ёкает. Тебе-то что, Тёма? Твой поезд уже давно ушёл, мальчик. Ушёл безвозвратно. Ушёл в депо. Впрочем, ничего у меня не ёкает, это всё несерьёзно, я знаю, это из-за коньяка.
