Дело о пропаже генератора монстров. Гарет П. Джонс

      Хью тоскливо шмыгает носом.

      – Почему ты так думаешь? – спрашивает Клаус.

      – Я слишком обычный, – печально отвечает Хью. – В этом проблема оборотней. Эта школа для аномально одарённых. У меня нет никакого особого дара, и двадцать девять или тридцать дней в месяц я ничем не выделяюсь. Я не умею проходить сквозь стены. Я не умею дышать огнём или летать, превращаться в кошку или прогрызать металл. А в полнолуние я превращаюсь в дикого зверя. И в то единственное время, когда у меня появляется хоть какая-то особенность, меня нельзя подпускать к другим.

      Испустив душераздирающий вой, Хью заливается слезами.

      Тебе жалко его, но ты помалкиваешь.

      – Не ты один чувствуешь себя белой вороной, – говорит Клаус, покосившись на тебя. – Всем нам это знакомо, так или иначе.

      – Да, но… – Хью пинает камешек и засовывает руки в карманы.

      – Лана что-то говорила про игру в прятки, – возвращается к теме Клаус.

      – Да, я водил, – говорит Хью. – По запаху я их всех быстро нашёл. Кроме Ланы, конечно. Её невозможно отыскать.

      – А в каком порядке ты их нашёл?

      – Э-э-э… кажется, сначала гоблинов, потом Монти и потом Бобби. А хотя нет, простите. Так не может быть, потому что гоблины выиграли. Значит, они были последние.

      – А что насчёт Ланы?

      – Мы разрешили ей поиграть с нами, но она не в счёт, потому что её никогда нельзя найти. Иногда я жалею, что я не призрак. Тогда у меня бы хоть что-то хорошо получалось.

      – Ты ни на кого больше не натыкался, пока искал остальных? – спрашивает Клаус.

      – Кажется, я видел, что одна из тех ведьм бродила на втором этаже, – отвечает Хью.

      – Бёрнелла или Бриджет?

      – Да.

      – Но ведь…

      – Да, ведьма, – говорит Хью. – У меня от них мурашки по коже. Я слышал, что они превратили школьного смотрителя в навозного жука.