за ширмой (она была сложена домиком). Сквозь щель ширмы мне была видна зала с аквариумом. Морель отдавал приказания:
– Поставьте сюда стол, а рядом стул.
Другие стулья расставили в несколько рядов перед столом, как в лекционной аудитории.
Было очень поздно, когда в залу потянулись люди. Собрались многие. Слышался шум, удивленные вопросы, кое-кто одобрительно улыбался, но в целом здесь царил усталый покой.
– Присутствовать должны все, – сказал Морель. – Пока все не придут, я не начну.
– Нет Джейн.
– Нет Джейн Грей.
– Только этого не хватало.
– Надо за ней сходить.
– Кто сумеет сейчас вытащить ее из постели?
– Без нее нельзя.
– Она спит.
– Без нее я не начну.
– Я схожу за ней, – сказала Дора.
– Я тебя провожу, – предложил густобровый молодой человек.
Этот разговор я хотел записать дословно. Если теперь он выглядит искусственно, виновата бумага или память. Разговор звучал абсолютно естественно. Глядя на этих людей, слушая их слова, нельзя было ожидать событий магических, отрицающих реальность, которые произошли чуть погодя (хотя все и совершалось над освещенным аквариумом, над хвостатыми, бугристыми рыбами, среди леса черных колонн).
Морель обратился к кому-то, кого я не видел:
– Поищите его везде. Я видел, как он входил сюда, правда, уже давно.
О ком они говорили? Мне подумалось тогда, что очень скоро поведение пришельцев наконец перестанет быть тайной.
– Мы все обошли, – отозвался грубый голос.
– Не важно. Ступайте и найдите его, – ответил Морель.
Похоже, я в ловушке. Меня подмывало выйти, но я сдержался.
Припомнил я и то, что зеркальные комнаты были адом, где совершались чудовищные пытки. Мне стало жарко.
Вернулись Дора и молодой человек вместе с пожилой, явно нетрезвой женщиной (я видел ее у бассейна). Появились и два субъекта, очевидно слуги, предложившие свою помощь; один из них сказал Морелю:
– Это невозможно.
(Я узнал грубый голос, слышанный незадолго до того.)
Дора крикнула Морелю:
– Хейнс спит в комнате Фаустины. Его оттуда не выволочь.
Значит, они говорили о Хейнсе? Я не связал слова Доры с репликами Мореля и мужчин. Кого-то искали, кого-то надо было найти, и я испуганно видел во всем намеки и угрозы. Теперь я думаю, что скорее всего эти люди никогда не обращали на меня внимания… Больше того, теперь я знаю, что они не могут меня искать.
Это правда? Разве человек в своем уме способен поверить в то, что я слышал прошлой ночью, в то, что я, как мне думается, знаю? Посоветовал бы он не видеть во всем хитрые маневры, чтобы меня изловить, поскорее забыть этот кошмар?
А
