причинении смерти, наличие причинной связи принимается за доказательство виновности и т. п. Все это подчеркивает важность выявления всех признаков субъективной стороны убийства.
При квалификации убийства следует не только выявить, что оно совершено умышленно, но и определить форму умысла. Лишь установление прямого или косвенного умысла дает основания для вывода о том, что убийство действительно было совершено, так как вне конкретной формы вины деяние по российскому уголовному праву не может быть признано преступлением.
Разграничение прямого и косвенного умысла имеет значение для индивидуализации ответственности, а в некоторых случаях и для отграничения убийства от других преступлений. Это относится, например, к квалификации покушения на убийство. Наличие косвенного умысла исключает такую квалификацию, преступление получает юридическую оценку по фактически наступившим последствиям. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. разъяснил, что покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом. Данное разъяснение имеет принципиальное значение не только для квалификации покушения на убийство, но и для выяснения содержания прямого и косвенного умысла, а также для их разграничения. В юридической литературе было высказано мнение о том, что при косвенном умысле виновный осознает не только возможность, но и неизбежность наступления тех или иных последствий.[84] К прямому умыслу в соответствии с этим взглядом относятся те ситуации, когда виновный прямо направлял свои действия на совершение преступления. При таком понимании содержания прямого и косвенного умысла неизбежен противоречащий закону вывод о том, что покушение на убийство возможно и при косвенном умысле. Неубедительны соображения о том, что лицо, поджигающее дом, в котором находится ребенок, действует лишь с косвенным умыслом, хотя и сознает неизбежность его смерти. Б. С. Утевский основное внимание уделил вопросу о том, является ли это убийство ребенка целью или побочным результатом действий виновного. «Характерным для эвентуального умысла, – писал он, – является то, что для виновного эти последствия нежелательны, что они являются для него не самоцелью, а лишь вероятным или неизбежным побочным результатом его действий (гибель людей в подожженном доме)».[85]
Такая трактовка понятия косвенного умысла ошибочна. Сознательно допускать наступление смерти потерпевшего – это значит считать его смерть вероятной; если же наступление смерти неизбежно и виновный, несмотря на это, совершает свои преступные действия, то он не только допускает, но и желает ее наступления. Поэтому прав был Н. И. Загородников, считавший, что в тех случаях, когда лицо умышленно ставится в условия, при которых оно неизбежно должно лишиться жизни, возможность косвенного умысла исключается.
Сказанное дает основание для вывода о том, что предвидение неизбежности смерти является признаком прямого умысла, поэтому и покушение на убийство
