по всему, были помощниками. Все ясно – ко мне наведались полицейские, переодетые в штатское.
В Китае регистрация домохозяйств предполагает сбор основной информации о каждом члене семьи и считается самым важным документом, удостоверяющим личность. Проверка регистрации – распространенный предлог, чтобы провести обыск или кого-то задержать.
– Разумеется, – отозвался я тоже спокойно.
– Не забудьте паспорт, – добавил полицейский.
– Уже взял, – похлопал я по бумажнику в кармане.
Мархаба наблюдала за происходящим с тревогой.
– Не волнуйся, всё в порядке, – успокаивал я ее, обуваясь и надевая куртку. – Просто проверят регистрацию.
Пока мы спускались, полицейские шли впереди и позади меня, как конвоиры. На улице было ясно, но холодно.
Они приехали на гражданской машине: это означало, что визит неофициальный. Я устроился на заднем сиденье рядом с полицейским, который со мной говорил, второй сел за руль, девушка – на пассажирское сиденье.
Я пытался понять, за что меня задержали, но в голову не приходило ровным счетом ничего.
Мы выехали с территории жилого комплекса и вскоре оказались на главной трассе. Чтобы доехать до местного участка, нужно было повернуть налево на перекрестке. Мы свернули направо. Парень, говоривший со мной, вытащил из кармана полицейское удостоверение и показал его мне.
– Меня зовут Экбер. Это Миджит. Мы из бюро общественной безопасности Урумчи. Хотели поговорить с вами.
Девушку он не представил.
Обращаясь ко мне, Экбер использовал уважительное местоимение сиз. Хороший знак. Если бы они считали меня преступником, то с самого начала использовали бы неформальное сухое сен.
Я молчал и изо всех сил старался сохранять самообладание. По моему опыту, чересчур бурная реакция в такие моменты не помогала. Надо было сделать так, чтобы у них сложилось впечатление, будто я понятия не имею, в чем меня подозревают. Страхом, тревожностью и смятением такие люди обычно наслаждались.
– Кем вы работаете? – спросил Экбер.
На допрос не походило – он просто меня проверял.
– Режиссером, – коротко ответил я.
Он согласно кивнул и продолжал:
– Пишете сценарии?
Услышав это, я задумался: не задержали ли они меня за то, что я пишу?
– Нет, снимаю по чужим.
– И по чьим сценариям вы снимали?
Я упомянул имена трех авторов. Одним из них был мой друг – Перхат Турсун.
– Перхат Турсун? Это он оскорбил пророка Мухаммеда?
Я удивился, услышав подобное от полицейского, но быстро взял себя в руки. Вероятно, он просто прощупывал мои религиозные взгляды. Тем не менее его вопрос меня покоробил.
– Вы читали роман, в котором Перхат Турсун предположительно
