Л. Циперсон, И. Червинка, Л. Юдин, И. Чашник, Л. Лисицкий) ставили своей целью разработку под руководством Малевича принципов супрематизма и их практическое применение в различных сферах художественного творчества – в архитектуре, декоративно-прикладном искусстве, полиграфии и городской среде.
15. Эскиз праздничного оформления фасада здания. 1920
Вера Ермолаева являлась секретарем Творческого комитета супрематической партии (1920–1922)[114]. К июню 1920 года экспансия Уновиса в училище достигла высшей точки. Марк Шагал, буквально «брошенный» своими учениками и уже не раз подумывавший об уходе, покинул Витебск навсегда. После этого скандального отъезда Вера Ермолаева приняла на себя нелегкое бремя ректорства. Пришлось столкнуться с большим количеством проблем отнюдь не творческого характера. Управление учебным заведением предполагало весь спектр последствий бытовой и административной неразберихи времен гражданской войны. Надо было подыскивать технический персонал[115], вести хозяйственную и кадровую документацию, распоряжаться обстановкой банкира Вишняка, в доме которого обосновалось ВНХУ, выписывать командировочные удостоверения, «выбивать» из центра необходимое финансирование. Особую интонацию приобретают строчки из письма Веры Михайловны Лазарю Лисицкому: «У нас всё благополучно. Дрова привезли, лампы, кажется, тоже»[116].
В основу плана занятий была положена «Программа единой аудитории живописи»[117]. «Малевич, Коган, Лисицкий, Ермолаева преподавали по разработанной Малевичем педагогической системе, которая в точности следовала его теории движения искусства от Сезанна к супрематизму: постижение супрематизма должно было происходить по принципу восхождения от его художественных законов к истине супрематической философии»[118]. В Уновисе Ермолаева считалась специалистом по кубизму («старшим кубистом») и была одним из самых популярных преподавателей. Свидетельством тому являются записи студента Льва Юдина[119]: «…прекрасный разговор с В.[ерой] М.[ихайловной]. Многое уяснено. Последствия этого разговора могут быть и будут очень значительны, вплоть до совместной работы»[120]. «Что скажет В.[ера] М.[ихайловна]? Она всегда хорошо разгрызает людей»[121]. Для «Альманаха Уновис № 1» (1920)[122] Ермолаева написала статью «Об изучении кубизма»[123], которая стала частью учебного курса, по системе Малевича соответствовавшего второй стадии изучения современного искусства. Здесь были рассмотрены способы преподавания направления, сыгравшего немаловажную роль в формировании пластического мышления в ХХ веке. Вслед за мэтром Ермолаева, увлеченная идеями коллективного творчества, возлагала на новое искусство ответственную роль в переустройстве мира. Статья сочетает емкую форму повествования и доходчивый, интересный комментарий. Эссе несет отпечаток личности живописца, интереснейшим образом переработавшего
Одной из обязанностей секретаря являлось составление конспектов вечеров «опытного рисования» с рисунками и комментариями // ОР ГРМ. Ф. 55. Д. 1. Л. 7–8.
18 августа 1920 г. Ермолаева писала в отдел ИЗО Наркомпроса о «необходимости увеличения штатов мастерских должностями: библиотекаря; коменданта здания и слесаря <…> Необходимость увеличения штатов объясняется следующим: 1. При училище имеется библиотека, для правильного функционирования и дальнейшего развития которой необходим платный библиотекарь. 2. В целях упорядочения хозяйственной части мастерских признано целесообразным разделить функции по заведованию складом художественных материалов, инвентаря и зданием мастерских между двумя лицами. <…> Заведующий Витсвомас В. Ермолаева…» // ГАВО. Ф. 837. Оп. 1. Д. 58. Л. 57.
Она была разработана Малевичем в 1920 г. специально для витебских студентов, хотя отчасти повторяла его программу для Вторых ГСХМ.
Лев Александрович Юдин (1903–1941) – график, живописец, иллюстратор детских книг и журналов, мастер бумажной скульптуры. Студент ВНХУ, член Уновиса. Сотрудник ФТО – ОЖК Гинхука (1923–1926), специалист по кубизму. Член группы живописно-пластического реализма (1928–1934).
«Альманах» является важнейшим источником по истории витебского объединения в период с ноября 1919 по май 1920 гг. Существовало пять машинописных экземпляров. На сегодняшний день известны два: один находится в ГТГ (ОР ГТГ. Ф. 76. Д. 9), другой – в частном собрании Москвы //
Статья датирована 28 апреля 1920 г. Опубл. –
