винцо-то ничего так себе, – заметил Имбирёк.
– В точку: ничего себе – всё людям, – огрызнулся Белочка. Вино «ординарное столовое красное» никак не могло прийтись ему по вкусу. Выпивка играла большую роль в их общей жизни, и он пил вместе с остальными, но сам вину предпочитал сироп и по сравнению с приятелями был чуть ли не трезвенник.
– В бочках, к которым мы в доках прилаживаемся, вино не в пример лучше, – заявил он.
– Да ясен пень что лучше, болван ты черножопый, – воскликнул Имбирёк. – Там же только лучшее, в доках-то. Чистое, крепкое, никакой воды тебе. По мозгам дает сразу, не то что тут, в кафе. В кафе-то этих козявистых с зельем вечно намудрят. Выгода, понимаешь!
Банджо сыграл «А вот и да, это моя крошка». В Штатах, пояснил он, от этой песенки все прямо на головах ходят. Парни загудели, закачались. Предсказание Белочки сбывалось. В бистро потянулись грузчики, у которых был в этот час перерыв. Они расселись за длинным, грубой выделки столом, против двери, лицами к ребятам, и одобрительно прислушивались к музыке, попивая вино и поплевывая.
Мальти заказал еще вина. Имбирёк и Белочка стали друг против друга и принялись выкидывать ретивые коленца танца блэкботтом, которым выучились у негров с пароходов «Америкэн Экспорт Лайнс». Вышел хозяин, встал у дверей и, чрезвычайно довольный, щегольнул невеликим своим английским: «Славный песенка, славно играешь…»
Банджо сыграл еще одну вещицу – и вдруг прекратил, поднялся, потянулся.
– Н’жто всё?! – обиделся Мальти.
– Хорошенького понемножку; небольшая демонстрация моих талантов – эксклюзивно для вас.
– А л’баешь ты ничо так, прям наст’ящий антист.
– Я, блин, и есть артист.
Работяги смерили Банджо восхищенными взглядами, осушили свои стаканы и побрели прочь.
– Прикиньте, приперлись, значит, эти прохвосты послушать мою игру – и даже не поставили мне, – усмехнулся Банджо. – Да в Гамбурге или в Генуе я б тут втоп уже весь в спиртном.
– Лягушатники в этом смысле н’род тухлый, – сказал Мальти. – См’шные они люди. Вот с’бери ты, блин, ентую-нить ынставку – так кажная морда тебе м’дяк свой сунет, п’думаешь еще, ты се на жизь так зар’батываешь.
– Да в жопу ихние медяки, – откликнулся Банджо. – Я думал, они хоть за выпивку заплатят, песенка-то славная, чего спасибо не сказать?
– Я те ‘бъясняю, в смысле пр’ставляться тут н’род неп’дходящий, не то что мы с т’бой на том б’регу при’ыкли, – сказал Мальти…
От бистро парни не спеша, пошатываясь поплелись в сторону Жольет. На Рю Форбен у Имбирька было любимое питейное заведение, босяцкое логово крайне сомнительного разбора. Зацепились там, наливались до темноты. Имбирька и Денгеля до того развезло, что они решили вернуться в вагон вздремнуть.
– А ну-тк’ д’вайте-ка ст’скаем наши задницы в Б’мжатник, – предложил Мальти Банджо и Белочке.
Бомжатником
