потраченную минуту я урежу зарплату вашему отцу. Тогда вы всей семьей переедите с третьего этажа на первый.
Медея округлила глаза. «Шантаж, чтобы побыстрее уйти домой?» – пролетело в голове ошарашенно. Слова Эйкена подействовали быстро. Девушка побледнела.
– У вас две минуты, – сообщил он и направился к следующей аудитории.
Медея потопала за Эйкеном, иногда оборачиваясь. Она сомневалась, что девушка за две минуты успеет дойти до планшета, чтобы отозвать жалобу.
– А изображали законопослушного гражданина, – усмехнулась Медея, семеня за мужчиной.
– Не изображал. Это вы сами придумали.
– Но вы же работаете в цитадели и меня просили извиниться, чтобы все было отозвано по закону, – не успокаивалась Медея.
– По закону было бы проще, но вы мне не помогаете, а договариваться с людьми я не умею.
– На вас напишут жалобы, – с ужасом ответила девушка.
– Мне все равно, – равнодушно пожав плечами, произнес Эйкен, просматривая список из претензий, поданных на Медею.
На следующем учащемся девушка все же извинилась. Она не хотела, чтобы на Пса писали жалобы или понизили в должности из-за нее. Пока Медея просила прощения, она думала, что если Эйкен окажется не Псом, то она его найдет и убьет.
Длинный список из жалоб уменьшался. Самым сложным стал разговор с преподавательницей по механике. Медея уходила от нее опустошенной. Женщина и была тем самым человеком, затеявшим сбор претензий. Услышав это, девушка хотела наговорить гадостей, но преподавательница вдруг заревела.
В истерике она сообщила, что Фейт был ее главной любовью и что он ее бросил, когда та была беременной. Медея слушала это в полной прострации. Сейчас у преподавательницы по механике детей не было. За дверь девушка вышла на ватных ногах.
– Какой ужас, – голос Медеи был бесцветным.
Второй раз в жизни авторитет отца настолько сильно пошатнулся в глазах девушки. Сложно поверить, что Фейт поступил так жестоко по отношению к женщине, с которой встречался. «Бросить ее беременной и не проявить ни капли сострадания после потери ребенка? Отец всегда был таким?» – напряженно крутилось в голове Медеи.
– Ну и история, – прокомментировал Эйкен, ероша волосы на затылке.
Девушка сделала вывод, что мужчину этот рассказ впечатлил не меньше, чем ее. Потому что до этого он почти не говорил.
Напоследок Медея с Эйкеном зашли к седовласому. Желтоглазый коротко изложил суть дела и ткнул в нос седовласого отсутствием претензий в сторону Медеи. Тот слабо возразил, что исключение вспять не повернуть.
– Вы сами знаете, что исключение было незаконным, – скучающе произнес Эйкен. – Если бы из академии выгоняли всех, кто не нравится преподавательскому составу, то цитадель была бы пустой.
– Эйкен, вы судите по себе. Да, с вами обращались не совсем корректно во время вашего обучения, но это не значит, что ситуация с Медеей такая же, – вкрадчиво начал седовласый.
