тому, что на нем свободные спортивки.
– А вы где-то бывали помимо Цварга? – кашлянув, спросил Себастьян, чтобы поскорее отвлечься.
Собеседница резко изменилась в лице и прикусила губу, да и ее эмоции вдруг стали… Холоднее, что ли?
– Если не хотите, не говорите, – торопливо добавил Касс, мысленно костеря себя за то, что испортил ей настроение.
– Да нет… Вы знаете, я, наверное, все-таки расскажу. – Она пожала плечами. – Это как эффект попутчика, легче выговориться практически незнакомому гуманоиду, зная, что больше его никогда не увидишь…
«Стойте-стойте! – отчаянно захотелось закричать Себастьяну. – Я хочу пригласить вас на настоящее свидание, я хочу узнать вас ближе, вы мне так понравились…»
Но почти сразу же пыльным мешком по резонаторам пришло ясное осознание:
«А ведь она до сих пор даже имени своего не назвала!»
– Я очень сильно хотела бы посмотреть другие Миры и попутешествовать по Федерации, но правда в том, что с тех пор, как я вышла замуж, я не могу покинуть Цварг.
– Замуж?.. – растерянно пробормотал Себастьян.
Только сейчас он обнаружил тонкий, едва заметный ободок из тусклого желтого золота на безымянном пальце красавицы.
Если до сих пор Касс чувствовал себя так, будто его огрели мешком, то внезапное откровение собеседницы стало сродни катастрофе. Груженный надеждами и планами гравипоезд сошел с воздушных рельсов и на полной скорости несся в бетонную стену.
– Да, я приняла предложение Мориса, едва мне исполнилось двадцать один, и забеременела в первый год брака. Сегодня мальчишкам исполнилось восемь.
«Почти что моя ровесница, и по меньшей мере двое детей».
Себастьян был готов поклясться, что слышит, как поезд влетел в стену и его вагончики расшвыряло металлическими ошметками на несколько километров в округе.
Мужчина сглотнул слюну, напомнившую шипастый репейник. Как он мог так лихо просчитаться? Нет, понятно, что цваргини в двадцать и тридцать лет внешне мало чем отличаются, но все же…
Он внимательно вгляделся в лицо собеседницы. Его обманули тонкие запястья, трогательный ореол колыхающихся на ветерке мягких волос и чувственные пухлые губы. Сейчас же, когда цваргиня стала говорить о супруге, вдруг отчетливо проступили глубокие морщины вокруг рта, а на дне темно-карих глаз отразился колоссальный жизненный опыт. Да и пышная мягкая грудь подходила, скорее, не фигуристой молодой цваргине, а женщине, которая уже кормила.
– Первое время брак был ничего, но в какой-то момент мы с Морисом стали много ссориться. – Она помолчала и добавила: – Очень много. Я даже консультировалась у юриста насчет развода, но мне ответили, что на Цварге это невозможно. Несколько лет назад мы с супругом сильно повздорили, а потому, когда он ушел на работу, я на эмоциях побросала вещи в чемодан, взяла Ланса и Лотта за руки и отправилась в космопорт. Я хотела улететь куда-нибудь, лишь бы не видеть Мориса, и очень переживала, что пограничники
