годы. Но она еще не знает, с кем связалась.– Спасибо, – я растянула губы в улыбке и прижала к себе платье. – Оно просто чудесное! Жду не дождусь, когда смогу его надеть! Ваш вкус безупречен.
На этом я подскочила и расцеловала Лизавету в обе щеки, отчего та оторопела и беспомощно поглядывала на Элию и детей, будто те могли спасти ее от неадекватной меня. Но помощь не приходила, пришлось выкручиваться самой.
– Носите с удовольствием, моя дорогая! – она все же мягко оттолкнула меня и неумолимо последовала к столу, где уверенно заняло место Ильи. – Мне в радость помочь вам. Вижу, с каким трудом вам даются обычные женские премудрости, будь то выбор одежды или ведение хозяйства. Бедные дети полдня маялись животом после вашего омлета.
Федор при этом неопределенно гыкнул, а Ксения вытаращила глаза. Видимо, они и сами не знали, как сильно пострадали от моей стряпни. Которой даже не попробовали. Но спорить я не стала, только похлопала ресницами.
К счастью, Галина Аркадьевна, наконец соизволила подать обед и избавила от необходимости отвечать.
Мои намеки на украденное мясо ее крепко задели, потому на тарелках лежала рыба. Страшноватая, явно перемороженная, тушеная с овощами, неспособными перебить ее душок. Рядом с ней плавало озеро картофельного пюре и высилась горка кружочков отварной свеклы. Специфический выбор для детского меню, правда Ксения с Федором возмущаться не стали, но и к еде не притронулись.
Перед Лизаветой же традиционно появилась совсем другое блюдо. Что-то похожее на теплый салат с овощами и орехами. Даже на вид было вкусно, но я не стала спорить и требовать себе смену блюда, а подцепила вилкой немного пюре. Оно печально стекло вниз, намекая, что так просто не дастся.
Элия тоже поковыряла у себя в тарелке, затем произнесла ни к кому не обращаясь:
– Точно, не омлет. Помню, занесло меня по делам монастырским на остров Пламенный, где тюрьма, лес, да озеро, больше ничего на многие версты вокруг. И заключенных кормили таким же замечательным пюре, его еще картофельный кисель называли. А вот рыба там была хорошая, только что выловленная. Мы ее на углях жарили или варили уху. Сколько городов объездила, а такой вкусной больше нигде не было.
– Причем здесь заключенные? – вспылила Лизавета. – Это хороший сбалансированный обед для детей! А они и так сегодня пострадали от неумелой готовки Софьи!
А сейчас, стало быть, подлечатся. Рыбкой да свеколкой. С одной стороны, мне хотелось позлорадствовать, с другой – было жаль Ксению и Федора. Мой сын не стал бы такое есть, по крайней мере в их годы. А если бы и поковырял, то потом заел чем-то другим.
– Беда, – вслух произнесла я, затем подпихнула свою тарелку к Лизавете. – У меня непереносимость рыбы, не попробуете? Чтобы детки точно не отравились!
– Пусть Ульяна пробует, – махнула она рукой. – Где ее носит?
Но гувернантка, судя по всему, тихо жевала что-то на кухне,
