нам? из леса? сегодня собирали? для нас? Ведь если человек сам не в силах выехать на дачу и порадоваться своей смородине, мы с вами можем порадовать его прямо в палате – запах лета принести в палату можно всегда.
День рождения
Я всегда не любила свой день рождения. Ссорилась с мамой, что не хочу отмечать, просила, чтобы она не звала никого. Не знаю почему. Цветы и подарки обожала, конечно, и то, как мама всегда это обставляла: открываешь с утра глаза, а у кровати (как она успевала бесшумно всё поставить?!), потрясающе упакованное, лежит именно то, самое долгожданное – кукла из «Лейпцига» с открывающимися глазами, эластичные колготки цвета фуксии, как-ни-у-кого, джинсы-варёнки (божечки, нищее наше детство!), золотые тоненькие сережки-цепочки, билеты на «Лебединое озеро» в Большой, собрание сочинений Джеймса Хэрриота… И всегда букет тюльпанов с сиренью или пионы с сиренью. Всегда-всегда…
Потом, лет после девятнадцати, я поняла, что день рождения – это мамин день, и я стала отмечать его с родителями и дома: с вареной картошкой и селедкой и со спокойными и долгими разговорами про учебу-работу-мужа-книги-детство-политику, и только так. В Новый год еще можно было уехать куда-то, но в день рождения обязательно к маме – она мне тюльпаны, а я ей – фрезии…
Девочка с виолончелью
Вот сегодня утро мое началось с прекрасного воспоминания и с очень счастливых слез по папе, по его теплу и умению радоваться и отдаваться полностью тому, что происходит вокруг.
У папы зазвонил мобильный. Он, как всегда медленно, с недовольным видом человека, которого заставили выбраться из зоны комфорта, долго в прихожей извлекал телефон из кармана куртки, ворчал, что кто-то так упрямо и долго продолжает трезвонить во время завтрака (каша – это святое), но наконец ответил почти раздраженно: «Алло!»
Потом надолго затих, было видно, что внимательно слушает, и я подумала: какой-то робот, а может, что-то втюхивают, но по папиному лицу поняла – нет, слушал заинтересованно. Потом несколько обрывочных фраз, с паузами:
– Да, в Ташкенте (пауза).
– Да, на улице Дзержинского (пауза).
– Да, в школе Ким Чен Су (или как-то так звали какого-то корейского лидера, в честь которого была названа папина школа).
– Да, верно (пауза).
– Конечно помню, господи, я еще таскал за вами домой из школы тяжеленную виолончель!
Потом был разговор с вопросами, смехом, долгим молчанием из-за интересных деталей с той стороны, потом объяснение, как к нему пройти, адрес, метро… Я уже от любопытства изнемогала. Переминалась в кухне с ноги на ногу, что твоя собака перед утренней прогулкой. Наконец папа довольный выплыл из комнаты и сказал:
– Представляете, мне только что позвонила девочка, которую я не видел семьдесят два года!
Хороша девочка… Оказалось, она ему «очень нравилась», он всегда ее помнил, девочкой лет десяти-двенадцати. Общались много году в 42–43-м…
Несколько
