гладила его по растрёпанным прядям. Под застиранным передником она прятала круглый беременный живот.
– Сегодня к нему ходила, молока и пирог передала, – негромко говорила она. – Передачу-то забрали, а к Ване так и не пустили. Саботажник он у тебя, говорят.
– Три месяца уже прошло… – звеняще проговорил семнадцатилетний Коля Закусин, откинув со лба густую тёмную прядь. – И ничего не говорят. За что его, мама Оля? Он же красный партизан! Красный Орёл! С самим Акуловым воевал. За нас кровь проливал! А его – в камеру!
Мама Оля подняла на него усталый взгляд и вздохнула:
– Сам ведь знаешь, голод какой сейчас. А он же продукты в магазин «На Горке» возил. Вот и упёрся: или платите, или не повезу. Детей кормить нечем. Потом просил хотя бы сена коню… Не дали. То и арестовали. Может, потерпеть надо было маленько…
– Какое тут терпеть, мама! – Коля только рукой махнул. – Итак крапивную похлёбку едим да муку занимаем. А без отца теперь совсем пропадём. Пойду работу искать, пять лет проучился и хватит, грамотный. И курсы ФЗУ уже прошёл.
Галинка перестала реветь и уставилась на старшего брата.
– Куда ты работать пойдёшь?
– А куда возьмут, туда и пойду! Лучше, конечно, на завод… Говорят, там хорошо платят. Денег заработаю, поесть принесу и отца вызволю. Может, им денег дать, а мама Оля?
– Тише ты! – шикнула она и оглянулась, чтоб никто не подслушал. – Соседи наши, конечно, хорошие, надёжные. Но бога-то не гневи. Тебя ведь и назвали-то в честь святителя Николая…
– Какого бога, мама Оля… – вздохнул Николай. – Нет его. Коммунизм ведь у нас… А ведь меня ребята часто спрашивают, когда, мол, в ВЛКСМ вступишь. Вон сколько мальчишек-агитаторов бегает: выучат слова и шпарят. А тебе и совестно, что даже малышня грамотные в политике, а ты – нет… Только понимают ли они, что выучили?.. Ребята-то меня спрашивают про ВЛКСМ, а я всё думаю, а если меня потом так же, как отца – под зад из партии?!
Он сжал кулаки в бессильном гневе.
Мама Оля дала платок Галинке и сказала задумчиво:
– Ты лучше вот что сделай, командира отцовского надо найти. Из Красных Орлов. Помню, Иван говорил, Вершинин его фамилия. А зовут Гриша. Из Верхнего Яра он, курганский. Под Далматово вроде это…
– Галинка! – сказал Николай. – Неси карандаш и бумагу! Папку спасать будем!
В декабре 1932 года Николай Закусин взял справку в Лайском ЗАГСе о дате рождения. Документы с записью в метрической книге о его рождении были утрачены, и справка восстановила запись: 15 февраля 1915 года. Справку Николай брал для трудоустройства.
Закусина Ивана Осиповича освободили только 12 января 1933 года с резолюцией «На основании предоставленного заявления и личной подписи командира отряда Вершинина считать проверенным и выдержанным» и исключили из партии.
Глава 4. В механическом цехе
Шёл 1935 год. Николай Закусин, перепачканный машинным
