style="font-size:15px;"> – До х. я, – говорит русский.
Вождь отзывает его в сторонку и тихонько говорит:
– Скажи мне, чтобы мои не слышали, сколько же это будет – «до х. я»?
– Ровно в семь раз больше, чем до еб…й матери.
Я рассмеялся, остальные выдавили из себя какие-то кислые ухмылки. Как-то не смешно получился у Дятлова анекдот. Как были мои бойцы хмурыми, так и остались.
– Мужики, давайте в открытую! – проговорил, нарушив затянувшуюся мрачную паузу, Григорий Степанович. – Чья это работа?
С этими словами Нефедов раскрыл свою широкую ладонь, на которой лежал черный бумажный кружок размером с олимпийский рубль.
– Еее… – только и произнесли остальные, включая меня.
– Любуйтесь, – зло, по волчьи, рыкнул Серега, протянув дяде Грише точно такой же черный кружок.
Молча представил обозрению свою черную метку Коля Водорезов. Усмехнувшись, подбрасывая кружок на ладони, продемонстрировал нам его Дятлов. Сплюнув и добавив еще одно «ё», предъявил черную метку Кравцов. Лишь один Игорь ничего не продемонстрировал и не произнес.
– Командир? – вопросительно уставился на меня своим нелюбезным взглядом Серега.
– То же самое, – проговорил я, вытащив из кармана свою метку. – А теперь не задаем лишних вопросов, а отвечаем. Эти метки каждый из вас получал в течение нескольких дней до получения приказа, так?
– Так точно, – ответил за всех Кравцов, остальные закивали.
– Вы также получали записки, в которых вас именовали Упырями, – продолжал я, стараясь не сбавлять темпа. – Как только мы получили приказ, записок и меток никто больше не получал. До сегодняшнего утра. Все молчали, потому что не хотели привлекать лишнего внимания, рассчитывали самостоятельно вычислить автора. Что скажешь, Григорий Степанович? – повернулся я к Нефедову.
– Стар я в пряталки играть, – ответил Степаныч. – И главное про себя знаю, я – не Упырь.
– Кто-нибудь себя назовет Упырем? – тут же спросил я.
Молчание. Точно окаменели мои бойцы. Кто же себя такой тварью назовет?
– А охотником на Упырей? – задал я следующий вопрос.
Вновь молчание.
– Нервы у меня вообще-то крепкие, – первым прервал затянувшуюся паузу Степаныч. – Но сейчас хочется устроить допрос с пристрастием.
– Кому? – спросил я, обведя взглядом молчавших подчиненных.
Ответа ни у кого не было.
– А ты, Игорь, что молчишь? – повернулся я к растерявшемуся Толмачу.
– Что говорить? – передернул тот худыми плечами. – Даже неудобно как-то. Вас всех пометили, а меня нет…
И вновь весь вверенный мне отряд погрузился в недоброе молчание.
– Будем считать дурацким розыгрышем. «Черная метка» не должна помешать нам в выполнении задачи, – произнес я с подчеркнутым хладнокровием.
Как командир,
