шаги, трясущаяся голова на шее, объеденной рыбами, и протянутые вперёд руки.
– Мамочки! – старая женщина попятилась и собралась сбежать, но левая нога поскользнулась на мокрой траве, и она упала на спину, распластавшись перед мертвецом, а тот сразу впился в неё гнилыми зубами, пуская то ли слюну, то ли слизь. Аглая завизжала, словно девчонка.
Такую картину застали оба крестьянина и сразу бросились на помощь, ужасаясь от происходящего. Руками они побоялись оторвать мертвеца от старухи, но дрекольем не получалось. Наконец, Трифон смог отодвинуть голову мертвеца от груди Аглаи, а отец мальчика тут же с размаху саданул по мертвецу, перерубив ему шею.
Они ещё долго возились, разжимая зубы мертвеца на голове, что и не думала помирать. Всё же, разжав хватку, отбросили прочь, но она так и продолжала клацать челюстями. Конец этому положила дубина Трофима. Хрясь, и расколотый череп показал зелёно-чёрное содержимое.
– Ааааааа! Аааааа! – орала старуха, пока крестьяне несли её в деревню. Там ей омыли раны, приложив к ним распаренные лечебные травы. По деревне поплыл слух. Толпа селян отправилась на речку, чтобы прочесать её, но кроме одного мёртвого тела ничего больше не нашли. Тело сожгли там же, а пепел закопали в овраге.
А ночью случилось продолжение истории. К вечеру старуха совсем занемогла и стала метаться в горячечном бреду. Ничего не помогало, она пылала жаром, как печка. Дед, что был ей супругом, направился к местной знахарке.
– Ты бы помогла чем, Серафима, совсем старуха занемогла.
– Что же я сделаю, коли её мертвец укусил? Только молитва животворящая может ей помочь. Иди к священнику, проси его.
– Так далеко он, и не пойдёт на ночь глядя.
– Тогда сам молись, дённо и нощно. А то оборотится в кого другого.
– Ото ж, твоя правда, – пригорюнился старик. – Пойду я, жаль ладана не достать, налью хоть конопляного в лампадку.
А ночью всё село поднял истошный крик Агашки, внучки Аглаи.
– Ааааа, бабка умерла и снова поднялась, аааааа!
Пока все собрались, пока сбежались, а Аглая уже успела перегрызть горло своему старику, и откель только силы взялись. Взглянула она на людей, да как прыгнет, а все – врассыпную. Трифон бежал быстрее всех, проломив соседский забор и грохнувшись наземь.
Кто-то с ходу запрыгнул в колодец, кто-то спрятался в овин, кто – на стог, кто на крышу, кто в землянку. А старуха, дико визжа, стала искать себе поживу, гоняясь за всеми подряд. Волна страха донеслась до дома кузнеца, схватив со стены топор, он выскочил из дома. Люди, бежавшие во все стороны, завидев его, стали собираться вокруг, вооружаясь всем, что попадало под руку. Кто схватил нож, кто ухват, кто косу, кто багор. Собравшаяся внушительная толпа кинулась обратно. А старуха, так напугавшая всё село, уже бросила старика и забралась в хлев, где схватила порося, жадно его пожирая.
Там её и нашёл кузнец. Толпа галдела, а Трифон заорал: «В голову её бей, в голову». Кузнец не стал спорить, и когда старуха обернулась к нему, оскалив
