А дорога была не близкой. Нета, правя телегой, то и дело поглядывала на алый огромный диск, быстро спускавшийся к горизонту. На лице её ясно читался ужас.
– Эх, пожадничала я! Не надо было сегодня ехать в столицу! – бормотала она. – Ведь поздно же выехала! Ясно было, что до темноты не управлюсь, да пожалела базарный день. А зачем барыши, коли Чёрный ужас нагрянет! Эх, бедная, шальная моя головушка! Маландрин-то, Ася, мне дал гороскоп, а в нём написал, что нельзя мне на этой неделе ввечеру выходить!!! Этот… Мруст… меня стережёт! Моя звезда ныне слаба… Эх, пропадать моей головушке жадной! – с подвыванием запричитала она, косясь на сумрачный лес.
Ася невольно поёжилась: ей тоже было не по себе от наступавшей тьмы.
А темнеющий лес подступал всё ближе к дороге, пугая тайной чёрных глубин, странными очертаниями кустов, необъяснимыми, резкими звуками, доносившимися из чащи…
Вдруг Каурка взметнулась, дёрнулась, заржала и встала как вкопанная, дрожа и прядая пугливо ушами. Ася и Нета едва не свалились с облучка. Девочка схватилась за бортик и в ужасе, не в силах пошевелиться, всмотрелась в лес. Она поняла, что Каурка почуяла Мруста.
В тот же миг из мрака донёсся уже знакомый ей жуткий звук: «Мру-у-у-с-с-с-т» – и громадное чудище, неестественно зависая в воздухе, выпрыгнуло на дорогу метрах в двадцати впереди. Мруст медленно повернулся и посмотрел прямо на них. Его глаза горели как угли.
Асю спасло лишь то, что среди прежних опасностей и приключений она научилась искать защиту в молитве. И теперь, перед Чёрным ужасом, молитва вспыхнула в ней сама.
– Господи, помилуй! – почти бессознательно пролепетала она, и сейчас же из глубины её памяти мгновенной защитой встали слова, когда-то прочитанные в псалме: – «Не предай зверям душу, исповедующую Тебя!»
И тотчас Мруст отпрянул назад, как от невидимого удара, метнулся прочь – и исчез в сумрачной чаще.
Ася перевела дыхание. Потом оглянулась в поисках Неты. Та сидела посередине дороги с выпученными глазами и разинутым ртом. Ася соскользнула с телеги, наклонилась к ней, взяла за окоченевшую руку и потянула вверх.
– Вставайте, надо ехать, он убежал!
Но Нета её не слышала. К счастью, Каурка, ошеломлённая появлением чудища, неподвижно стояла рядом. Девочка кое-как растормошила Нету, помогла ей взобраться на облучок, села сама и дёрнула вожжи, умоляя кобылу:
– Но, но! Каурка, езжай!
Лошадка, словно опомнясь, стремительно поскакала в сторону дома.
Вскоре впереди показались огни Ратини. У околицы их встречала Верна. Она сразу всё поняла по их перепуганным лицам и, обняв, провела соседку в свой дом. В горнице Нета, трясясь, как в ознобе, молча забилась в угол, с ногами сев на сундук, и наотрез отказалась идти к себе ночевать. Верна налила ей и Асе горячего сбитня и села рядом с Асей за стол.
Немного придя в себя, Нета озадаченно прошептала:
– Я вот одного не могу понять… Как это я осталась
