Вячеславович Смыслов, а по-простому Шурик, хотя профессору нравилось звать его Саша, откликнулся немедленно, и уже через день они сидели на веранде под навесом и пили чай с настоящими целебными степными травами, сбор и заготовка которых была профессорским хобби и доставляла ему истинное удовольствие.
Профессор рассказывал Саше все об этих травах, хотя на самом деле язык чесался рассказать про сон. Просто именно в эту минуту ему вдруг показалось, что Саша поймет не так, как есть на самом деле, и посчитает его сумасшедшим – и из-за этого сна, и из-за срочности приглашения.
Их связывала настоящая человеческая дружба, хотя они не были близки по годам. Когда-то давно он любил Любу, мать своего ученика Александра, страстно и самозабвенно, но, как у многих ученых, у него не хватило храбрости сознаться в своих чувствах. Самая красивая девушка на их факультете подождала, подождала, да и вышла замуж за молодого, красивого и разбитного юношу из МИСИ, Марика Фридмана. Брак казался удачным и она никогда не жаловалась на плохое отношение мужа к ней, но однажды он уехал в загранкомандировку и больше не вернулся…, наверное, кровь позвала в другую страну. Пришлось будущему профессору брать на себя моральную и материальную ответственность и за маму, и за сына… Можно, конечно, было сделать предложение и оформить брак, но для этого нужна была близость и любовь, а она существовала только в его сердце. Его любимая так и не смогла забыть своего поющего под гитару модные песни, «талантливого во всем» и бросившего ее героя.
Эти воспоминания промелькнули в голове быстрой строкой и уперлись рогами все в тот же сон. Ничего не поделаешь. Нужно было начинать рассказывать все подробно и с самого начала…
…На рассказ у него ушел целый день до самого вечера, потому что это был не просто рассказ, а подробное пережевывание всего услышанного и увиденного с мелкими деталями и с многократными повторами.
Как-никак первоначально он видел сон урывками, после чего приходилось соединять их воедино, но сейчас, после этой непонятной медитации, сон выстроился в логическую цепочку. При этом сон очень мало походил на сон, да и знания из него он получил уже в полубодрствующем состоянии.
– Когда я вышел из нирваны, то посмотрел на часы, – задумчиво сказал профессор Абай. – На все мои сновидения ушло всего пять минут, а рассказывал я тебе свой сон-дурман целый день! Удивительная история! Никогда бы не подумал, что такое возможно…
– А как вы думаете, Абай Бакирович, – стал медленно думать вслух ученик, – что если мы попробуем провести эксперимент? Предположим, что ваш сон можно повторить. Ведь он уже повторился один раз, может повториться и второй. Вы погружаете себя в нирвану, а я включаю магнитофон, и вы все, что видите, рассказываете вслух, а я записываю. А?
– В любом случае мы должны что-то делать, потому что упустить такую редчайшую возможность было бы кощунственно. Будем пробовать любыми путями оставить это не только в воспоминаниях, но и запротоколировать для истории.
