столом. Рядом была маленькая гостиная, куда Элиас сразу же поставил коричневое бархатное кресло с «ушами» и книжный шкаф, привезенный из Вены. Вторая – просторная, буржуазная, с резными панелями на стенах – служила комнатой для приема гостей.
На втором этаже было две спальни. Элиас выбрал более просторную, а другую оставил пустовать. К спальням примыкала ванная комната с облупившимися кранами и истертой фаянсовой плиткой. В ней еще смутно угадывались следы когда-то обитавшего тут семейства, которое Элиас представлял себе строгим, но достойным…
Этот стоявший на отшибе и совершенно заурядный с виду дом был необычен, хотя и скрывал свою истинную природу: на самом деле он был богат воспоминаниями и незабываемым прошлым. А еще от строения исходило внутреннее тепло, которое раскрывалось лишь тому, кто давал себе труд всмотреться в него по-настоящему.
Вот почему Элиасу понравился дом: в сущности, он был похож на него самого…
3
Он завершил последние формальности, связанные с переездом, а заодно довольно быстро нашел себе приходящую домработницу в лице суровой женщины, типичной австриячки по имени Рената Польстер.
Это была особа лет пятидесяти, некрасивая и неприветливая, но на редкость расторопная.
Они договорились, что Польстериха, как ее за глаза называли в округе, приступит к работе послезавтра.
Дело было в сентябре. Браунау казался сонным – больше, чем когда-либо.
В один из самых заурядных дней, ближе к вечеру, Элиас решил пройтись по улочкам деревни и по такому случаю заинтересовался темной и пыльной антикварной лавкой, которая выглядела совершенно безлюдной. Но его взгляд привлек особенный предмет, царивший в витрине на старинной деревянной подставке.
Подойдя поближе, он смог рассмотреть его во всех деталях: это была великолепная древняя шахматная доска, инкрустированная пластинками белого мрамора и черного дерева. Казалось, она слегка вибрирует в полумраке.
Дверь была приоткрыта. Элиас вошел в лавку. Никого.
И тут он сообразил, что положение фигур на доске говорит об идущей партии, о беспощадной схватке, в которой у черных преимущество.
Чувствуя, что ему брошен вызов, он потянулся рукой к белому королю.
– А почему вы решили, что ход за белыми? – спросил чей-то глубокий, прямо-таки замогильный голос.
Элиас вздрогнул. И заметил в глубине помещения два светящихся пятна с опаловыми переливами – устремленный на него взгляд.
Он не ответил.
Но почувствовал, что незнакомец приближается к нему. Наконец перед его глазами предстал настоящий ветхозаветный старец, в некотором роде патриарх – сфинкс, охранявший врата таинственного храма.
Элиас попытался скрыть удивление и после короткого молчания, позволившего ему вновь обрести хладнокровие, сказал:
– Прекрасная
