из под рук консоли, из под тяжелых век глянул на высотомер и прохрипел Лаобирису:
– Щит!
Сам опустил дрожащую от напряжения ладонь на активную зону. Развернулась энергетическая полусфера или нет, никто не видел. Импульс маневровых двигателей со снятым ограничением был страшен: потоки плазмы ударили вниз ослепительно-белыми столбами. Обломок корвета оперся на них и рухнул в горящий лес с грохотом разорвавшейся бомбы. На том же месте встало грибом к небу облако дыма, черного как смерть.
Чужая планета встречала недружелюбно.
Около часа командир взвода Серебряных Птиц разгребал обломки звездолета в поисках живых товарищей и не чувствовал ледяного ветра, развивавшего его жесткие волосы, обжигающими струями проникавшего под одежду. Только позже, когда он позволил себе отдохнуть, заодно справиться о здоровье капитана, пристианец ощутил беспощадный холод и решил включить обогрев костюма.
– Как он? – спросил Элэрлин офицера защиты, возившегося возле капитана с мобильным медавтоматом.
– Лучше, – сухо ответил Лаобирис и, сверившись с показаниями диагностической системы, положил палец на мерцавшую пиктограмму. Прибор уже синтезировал наноинженерную жидкость и запрограммировал ее компоненты для лечения Роэйрина. Теперь она маленькими порциями поступала в кровь, чтобы скорее восстановить пораженные ткани пристианца.
Роэйрин открыл глаза. Его зрачки очертили дугу, оглядывая обгоревшие деревья, широкую, дымящуюся воронку и груду почерневшего металла, бывшего недавно одним из лучших корветов империи. Кроме центральных отсеков, защищенных сдвоенными гравикомпенсаторами, на обожженной земле виднелись куски броневых плит и крупные части конструкций периферии; смятый бот, зарывшийся носом в грунт; тяжелые части пространственного стабилизатора и много чего, отдаленно напоминавшего о пристианской технике. Жуткие останки боевых кораблей Роэйрин видел много раз: в космосе, расколотыми на части, и кусками металла, вспоровшими твердь чужих планет, однако он и думать не мог, что когда-нибудь ему доведется разглядывать остов собственного корабля далеко от границ родного мира.
– Сколько нас… – капитан поморщился, испытывая боль и холод в груди. – Сколько осталось в живых?
– Только те, что находились в рубке, – ответил офицер защитных систем. – Минус господин Грэвлинс. И плюс техник климатических машин. Этот… Кеоливис. Чудом уцелел нулевой зоне. Итого семь человек.
– Восемь, – поправил его Элэрлин. – Нашли еще одного энергетика за ангарами. Множественные переломы, внутреннее кровотечение, но должен выжить. Неасарон успел подключить его к медавтомату.
– Восемь из ста семидесяти… – капитан закрыл глаза.
Взводному Серебряных Птиц показалось, что Роэйрин снова потерял сознание, однако капитан в следующую секунду приподнял веки и сказал с неожиданной твердостью:
– Лаобирис,
