мужик проскулил:
– Нет, мамой клянусь! Я в жизни никому плохого не сделал. Это всё племянник мой, будь он неладен. Он у Лечи Кацаева в отряде. Нашёл меня, сказал что Леча велел перевезти груз, сдать по назначению. У меня же накладные, транспорт – всё под рукой. Или вырежут всю семью. Я не знаю что в машине, честно! Мне загрузили, посадили вот этих грузчиками и водилой, сказали – вези. Но всё что знаю, я скажу. Только не убивайте! Дети у меня, трое…
Жестом остановив Олега, я велел:
– Иди в машину, помоги там. Я сам разберусь.
Вздернув незадачливого завскладом за шкирку, я прислонил его спиной к дверце кабины, и осмотрел плечи, сорвав рубашку с курткой до пояса. Синяков от приклада не видно, следов пороха и ружейной смазки на ладонях тоже нет. Похоже, не врет, что не боевик, просто складская крыса. Особо проверил манжеты куртки, и уголки воротника, на предмет вшитых ампул с какой-нибудь гадостью. Сталкивались мы уже с таким. Захваченные «чехи» бывает, что раскусывают вшитые в одежду ампулы с синильной кислотой или цианидом, чтобы не попасть в плен, и не расколоться. Потому что месть своих будет хуже смерти. И не только предателя накажут, но и всю его семью, в этом кладовщик прав. Иногда я даже подумываю, что если б мы применяли подобные методы, то с боевиками покончили бы в месяц. Вот только связаны мы по рукам законом. И это правильно. Иначе чем мы будет отличаться от тех же «чехов»? Хотя, если честно, иногда так и подмывает…
– Ладно, не дрожи. Если не врёшь – жить будешь. Но слова твои надо проверить. Если соврал…
Прервал меня голос командира из рации:
– Кич, здесь Рысь.
Нажав на кнопку передачи, я отозвался:
– На связи.
– Через полчаса ждите вертушку из Грозного с «большим братом». Груз, задержанного и трупы сдадите им. Благодарю за службу.
Ага, ясненько. «Большой брат» это, конечно же, эфэсбэшники. Интересные дела. Им-то здесь чего понадобилось? Однако командира я загружать своими вопросами не стал, дисциплинированно ответил «есть», и обернулся на короткий свист Азата, который выглянул из кузова, и поманил меня пальцем. Пристегнув кладовщика наручниками к дверце, я коротко велел «Стой смирно», и подошел к заднему борту. Азик с Олегом сидели на боковых скамейках с озадаченными физиономиями. При этом оба почти синхронно почесывали себе затылки. Перемахнув через борт, я подошел к ним, опустился на скамью. Заглянув в одну из вскрытых штык-ножом жестянку с олифой, заметил, что она на две трети пуста, как будто содержимое отлили. Или словно из неё вынули нечто, тем самым уменьшив объём. Азик смотрел на меня с хитрецой. Олежка нервно разминал сигарету меж пальцев. Оценив театральность момента, я попросил:
– Ну? Давай, Азик, без драматургии.
Биишев недовольно вздохнул и полез под брезент, которым были накрыты ящики с плиткой.
– Скучный
