Видеть вас не могу, никого, слышишь? Вам в радость, а мне – мучиться? Что ты об этом знаешь? Ни один ещё не родил, ни один, чтобы понять, каково это!
И с силой бью его в грудь. Он перехватывает мою руку и удерживает, не давая размахнуться снова.
– Я знаю, Ива, – говорит торопливо, не давая возможности ответить. – Знаю, слышишь? Я считал с тебя всё, что мог, когда ты позволила заглянуть в твою память, помнишь, у тебя дома?
Его слова сбивают меня с толку, я невольно пытаюсь припомнить, когда же это было, и затихаю.
– Я знаю, каково вам было без меня, – он гладит меня по спине, – что ты пережила, узнав, что беременна, как тяжело дались тебе наши девочки. Ива, успокойся, прошу! И как рожала, видел, и бессонные твои ночи, и как выхаживала, когда они болели, и защищала от злых языков. Не надо… – Вытирает мне слёзы. – Я виноват. Но пойми: хоть тысячу раз попрошу прощенья – прошлого не изменить. Всё, что я могу – быть рядом сейчас. С теми, кто есть и кто будет.
Отвожу глаза.
– Рядом…
Он стискивает зубы, понимая, о чём недоговариваю. Привёз меня сюда, обещал, что ни в чём не буду нуждаться – а сам уехал на войну. Пригрозил, что запрёт, что глаз не спустит – и снова рванул в поход. Будь ты рядом, Мага, со мной не случилось бы тридцать три несчастья. Ты и сейчас наобещаешь мне с три короба – и снова уедешь…
Отстраняюсь и плотнее запахиваю одеяло.
– Уходите, – говорю сухо, как могу. – Не верю. Я уже никому не верю. Вы все меня только используете, вам не я нужна, а эти уникальные дети… я скоро их возненавижу.
Суженый даже отшатывается.
– Ива!
– Донна! – сурово начинает Глава, а я, забыв обо всём, уже собираюсь заорать в ответ всё, что думаю. Неожиданный хлопок в ладоши заставляет всех умолкнуть.
– Довольно, – негромко, но властно говорит сэр Персиваль. – Вы что, не видите, у неё нервный срыв? Чего вы добиваетесь?
Отстраняет Магу, подсаживается ко мне.
– Дорогая леди, посмотрите-ка на меня… Вот так. Успокойтесь. Никто не заставляет вас рожать, если вы этого не хотите. Я правильно понимаю, что ваше возмущение вызвано именно этим?
Его слова действуют на меня, как ушат ледяной воды. Но я-то просто остываю, хоть это и не мешает мне в изумлении уставиться на маленького доктора. А вот дражайший мой супруг со своим братцем гневно выпрямляются и сверкают очами, свёкор буравит его взглядом, но сэр и ухом не ведёт.
– Ты врач, Персиваль, – наконец, прорывает паузу Глава. – Ты давал клятву никогда не применять свои умения во зло, как ты можешь даже предлагать такое?
– А ты законник, Теймур, – бестрепетно отвечает доктор. – И, тем не менее, не озаботился ознакомить леди с её правами; вы, как я посмотрю, всё больше напираете на обязанности. Иоанна, раз уж вас не поставили в известность ранее, делаю это сейчас.
И в упор не замечая, как начинает подёргиваться щека у дона Теймура,
