поцеловала её в щёку, слегка приобняв за худенькие плечи.
– А меня так поцелуешь? – спросил Вэл, закинув свою огромную руку мне на плечи.
– И не мечтай, Игнатьев! Иди лучше поцелуй кого-нибудь другого! Уверена, многие здесь будут не против, – отпарировала я, скинув его руку.
– Ты что, ревнуешь? – игриво поднял брови он. – Ты ведь знаешь, что одно твоё слово, один шанс – и никого другого не будет. – Уже серьезно добавил он.
– Так, голубки, через минуту звонок! Потом не жалуйтесь, если мы опоздаем, и Коршун не пустит нас в класс! – тоном, не терпящим возражений, произнесла Аня, перебивая наш бессмысленный разговор с Вэлом, и потянула меня в класс. А мой настойчивый поклонник неспешно поплёлся следом за нами.
Он, кажется, неплохой парень, но при встрече с ним не возникает того самого трепета. Может, стоит попробовать? Возможно, чувства придут со временем. Но будет ли смысл в этих отношениях, если через три месяца после окончания одиннадцатого класса он уедет учиться в столицу? На расстоянии уж точно ничего не получится. Да к черту! Я никогда не переживала о своих отношениях, или, скорее, об их отсутствии.
Лучше сосредоточусь на учёбе, с которой и так не всё гладко. Экзамены уже на носу. И самое главное —совершеннолетие. Тогда Добби будет свободен.
Глава 10. Виктория
Сквозь шелест страниц и шёпот соседок я не могла не заметить, как Коршун, повелитель всех законов физики, прищурив глаза, внимательно изучает класс. Вдруг его взгляд пробежал по рядам, и, не колеблясь, он вызвал Диану Лебедеву. В тот момент, когда она встала, я ощутила, как в воздухе повисло напряжение. Он никогда не скрывал своего недовольства ею, и мне стало не по себе. Казалось, что она каждую секунду шагала к расправе, а он был готов осудить её за малейшую ошибку.
Диана перевелась в нашу элитную гимназию, которую я величаю просто школой, в начале учебного года и сразу же произвела фурор. Её шикарная фигура, длинные волнистые волосы и огромные кукольные голубые глаза покорили сердца наших мальчишек. Однако у неё был один недостаток, как бы сильно она ни старалась, точные науки давались ей с трудом. Это знатно подбешивало нашего преподавателя физики, Тимура Александровича, или, как его прозвали, Коршуна, который не мог поверить, что такие «элементарные» вещи не вмещаются в её блондинистую голову.
Лично я считаю, что зря он повесил на неё ярлык пустоголовой блондинки. Она достаточно умная и интересная собеседница, читает зарубежную классику в оригинале, помимо русского владеет четырьмя языками, прекрасно разбирается в биологии и анатомии, и мечтает стать переводчиком или хирургом. Зачем ей эта физика, если у неё открыты все пути к осуществлению её мечтаний?
Мы были не самыми лучшими подругами, но общались достаточно тесно, да и были в одной лодке. Физика тоже была моим слабым местом, да и в принципе, как и у трети класса, но цеплялся он конкретно только к ней. И ни разу за всё время она не пожаловалась родителям, хотя могла бы. В этой гимназии
