в этом мире независимо от наших желаний. Но никогда не знаешь, как обернутся дела, когда поместье однажды перейдет в чужие руки.
– Я отдаю себе отчет, мадам, какие тяжелые испытания выпали бы на долю моих прекрасных кузин, и могу многое сказать на эту тему, но мне не хотелось бы забегать вперед и проявлять опрометчивость. Однако я могу заверить молодых леди, что прибыл я полным сочувствия и восхищения ими. Сейчас я не хотел бы говорить больше, но, может быть, когда мы лучше узнаем друг друга…
Его речь была прервана сообщением, что обед подан, и девушки, обменявшись улыбками, отметили, что не были единственными объектами восхищения мистера Коллинза. Зал, столовая и вся ее мебель были внимательно осмотрены и заслужили похвалы; и его лестный отзыв тронул бы сердце миссис Беннет, если бы не унизительное ощущение, что он рассматривает все это как свою будущую собственность. Обед, в свою очередь, тоже понравился, и он захотел узнать, кто из его прекрасных кузин проявил такое мастерство в его приготовлении. Но его тут же привела в чувство миссис Беннет, которая с некоторой даже резкостью заверила, что они вполне могут позволить себе нанять хорошего повара и что ее дочерям не место на кухне. Он попросил прощения за то, что вызвал ее недовольство. Смягчив тон, она заявила, что ничуть не обижена, но он продолжал извиняться еще не менее четверти часа.
Глава 14
Во время ужина мистер Беннет почти не задавал вопросов, но когда слуги удалились, он решил, что пришло время поговорить с гостем, и поэтому обратился к теме, а точнее, персоне, которую, как он приметил, мистер Коллинз упоминал чаще других. Он заметил, что тому, по-видимому, очень повезло со своей покровительницей. Внимание леди Кэтрин де Бург к его нуждам и забота о его благополучии были весьма необычными. Мистер Беннет не мог выбрать более удачного сюжета для разговора. Мистер Коллинз был в высшей степени красноречив в похвалах леди Кэтрин. Высокопарность его манеры выражаться достигла наивысшей степени при описании ее достоинств, и с неизъяснимым благоговением он утверждал, что – никогда в жизни не видел такого поведения у особы столь высокопоставленной – таких благосклонности и снисходительности, какие он сам испытал со стороны леди Кэтрин. Ей было угодно милостиво одобрить обе проповеди, с которыми он уже имел честь обратиться к пастве в ее присутствии. Она также дважды приглашала его отобедать в Розингсе и вот только в прошлую субботу посылала за ним коляску, чтобы вечером составить партию за карточным столом. Многие его знакомые считали леди Кэтрин высокомерной, но он никогда не видел от нее ничего, кроме благорасположения. Она всегда обращалась с ним, как с настоящим джентльменом; ни разу не высказала ни малейшего возражения ни против его общения с не столь благородными соседями, ни против того, чтобы он время от времени покидал приход на неделю или две, чтобы навестить своих родственников. Она даже соизволила рекомендовать ему жениться как можно скорее, при условии, конечно, что выбор его будет благоразумным; и однажды
