говорила, внимательно вглядываясь в темный провал за редким веером голого куста и с трудом удерживаясь от монотонного бормотания вроде «уть-уть-уть» или «кис-кис-кис», с каким подзывают недоверчивых животных.
Из норы доносилось шуршание. Наконец, из черноты на свет высунулся растрепанный веник… а, нет: спутанные рыжеватые космы.
– Я, кажется, ногу сломала, – плаксиво пожаловалась дурында.
Мордочка у нее была бледная и чумазая, в разводах туши и засохшей крови. Испуганная и уныло-смиренная: девчонка не сомневалась, что ее будут ругать.
– Подумаешь, нога! – сказала Раиса совсем не то, что думала. И уж точно не то, что хотела. И не теми словами, которые рвались с языка. И не с той интонацией. – Тут ее сам черт сломал бы. Давай руку, я тебе помогу.
Кое-как она вытащила трясущуюся девчонку из дыры-норы, усадила прямо на заснеженную мусорную кучу и наскоро осмотрела.
Нос у дурынды разбит, на затылке шишка, правая нога повреждена – явно закрытый перелом. И наверняка переохлаждение, тут и к бабке не ходи. Больше суток на улице – это в зимний-то мороз!
И даже без теплых носков.
Щиколотки у дурынды были уже не голубые, а синие. А правая еще и не тонкая, а распухшая.
– Она их забрала, – пожаловалась девчонка. – Носки ваши. Отняла их у меня и сама надела, – и заплакала.
Удивительно, но назад они дошли довольно быстро. Сорокалетняя женщина с небольшим лишним весом – это сила. Раиса тащила девчонку, та скакала на одной ножке, и так они добрались до машины.
Там девчонка напилась воды из бутылки – всегда была с собой – и отключилась. Выбралась из-под пледа, которым накрыла ее Раиса, уже только у травмпункта.
Там послушно проскакала в кабинет к доктору и помалкивала, когда Раиса убедительно врала, как ее юная спутница получила травму: полезла, дурында такая, исследовать заброшенную фабрику. Диггерша-блогерша, мозги набекрень! Да они все сейчас такие, молодые, ради лайков в соцсетях не только ногу – жизнь себе сломать готовы!
Мудрый доктор кивал, молча соглашался с Раисой, подмигивал девчонке.
Сорокалетний мужчина с большим врачебным опытом тоже понимал жизнь.
А потом они сидели в машине, теперь уже обе впереди, хотя от девчонки ощутимо попахивало, и она этого сильно стеснялась. Молча доехали до метро «Девяткино» – места своего незабываемого знакомства. Там Раиса зарулила на пустырь, остановила машину, заглушила двигатель и повернулась к нахохлившейся пассажирке:
– Рассказывай.
– Я пошла проведать Димку, – шмыгнула носом девчонка.
Раиса кивнула:
– Дмитрий Савичев, две тысячи первый – две тысячи двадцать третий год, – она запомнила буквы и цифры на памятнике. – Кто он тебе?
– Любимый! – будто бы с вызовом ответила девчонка и посмотрела на Раису так, словно ждала активных возражений.
Раиса снова кивнула. Любимый так любимый. Ей, кстати, не нравилось, что нынешние барышни своих кавалеров называют
