гораздо сложнее?
– Мы хотели узнать про принятие в род, – вспомнила я. – Тимея?
– Это обряд или скорее ритуал, который даёт связь со всеми предками. Взывая к силе рода, ведьма чувствует всех своих родственниц: сестёр, дочерей, племянниц, маму, бабушку, тёток и так далее.
– То есть, приняв тебя в род, они открыли бы тебя для всех остальных. Но твоя мать даром не обладала. И, соответственно, в род принята не была, – рассуждал Артур, пальцами барабаня по столу. – Судя по всему, им нужно было скрыть родство с тобой, причём так, словно от него отказалась ты сама. Вот только почему?
– Эльвира, а тебя почему не приняли в род? – внезапно спросил Давид.
– Мама отказалась из-за низкого уровня дара. После инициации он заблокировался. Я им не могу пользоваться, живу как обычный человек.
– Занятно, что у Мадины и Лейлы так много общего. В род не приняты, матери либо без дара, либо с очень низким, который они сами использовать не могут. Инициированы оборотнями и обе стали Высшими, хотя по логике не должны были. Я один это вижу? – задумчиво проговорил Давид.
– Возможно, есть ещё параллели? Обе единственные дочери.
– Какого числа вы родились?
– Я двадцать шестого ноября, – сказала Мадина.
– А я третьего июня, – ответила я.
– Эльвира, а ты? – спросил Давид, делая записи.
– Тридцатого апреля, – ответила та.
– Эльвир, а с каким весом родилась Мадина? – глядя на листочек, задумчиво спросила Тимея.
– Четыре двести. Немало для девочки. Да и потом до трёх лет была настоящей плюшкой, но дальше как-то изрослась, – ответила Эльвира, и за столом повисло какое-то нехорошее напряжение.
Я ничего не понимала и переводила взгляд с одного лица на другое.
Эльвира побледнела, лоб покрылся испариной, а Тимея ковыряла ногти. Она всегда так делала, когда нервничала. Я же по привычке затеребила кулон на шее.
Да что происходит-то?!
– И как же она у тебя родилась на четыре двести, будучи настолько недоношенной? – растягивая слова, спросила Тимея. – Ты говорила, что инициация была на следующий день после шестнадцатилетия. Мадина родилась двадцать шестого ноября. Это семь месяцев всего.
Все глаза обратились к побелевшей Эльвире. И как она на допросе вообще продержалась? Видно же, когда она врёт!
– Это не моя тайна. И не имеет отношения ни к Лейле, ни к тому, что происходит, – прошептала она.
Никто не шевельнулся. Ленка переводила шокированный взгляд с одного лица на другое.
– Откуда нам знать? Если не хочешь говорить, то мы тебя поймём, но попытаемся выяснить сами в любом случае, – спокойно проговорил Артур.
После этих слов Эльвира стала цветом похожа на сугробы за окном, а потом поднялась и начала вышагивать по комнате.
