до совершенства воздушную разведку… военную агентуру и шпионаж по линиям Харьков – Курск – Воронеж, Козлов – Москва, Царицын – Камышин – Саратов»82.
Предлагалось «приступить к съемке и изданию планов и карт Воронежской и Саратовской губерний для снабжения Южной армии»83, а также «отпечатать снова в количестве нескольких сот тысяч экземпляров воззвания Большого Войскового Круга и мои о целях борьбы с большевиками и широко распространять их путем разброски с аэропланов и посылки с контрразведчиками по Северу войска, также в смежных губерниях»84.
А также: «…Приступить к формированию Южной армии, причем необходимо наблюдать, чтобы части этой армии формировать точно на основании штатов и непременно сейчас же снабдить всем необходимым и главное сапогами и теплою одеждою… Имейте неослабное наблюдение за снабжением Южной армии артиллерией и винтовками, за организацией арсеналов, патронных и снарядных складов, а также за снабжением их шанцевым инструментом… Считаю идеальным решением вопроса – создание Южной Армии в указанном приказом штатном составе к 1 (14) ноября. С наступлением декабрьской гололедки быстрое движение на Воронеж и Саратов и захват этих пунктов»85.
Как видно, в этот момент П.Н. Краснов полагал возможным организовать регулярную самостоятельную вооруженную силу, которая двинется вперед, а Дон обеспечит свою северную границу надежной охраной. Реальность обстоятельств формирования соединений Южной армии оказалась далека от предположений. Особая Южная армия была создана накануне этой директивы, 30 сентября (13 октября), из трех корпусов. Саратовский корпус, набравший некоторую силу к середине ноября 1918 г., стоял на камышинском направлении, то есть на прямом направлении на Саратов вдоль Волги.
В ноябре донские части с некоторым участием местных добровольцев держали в плотной осаде Камышин, но взять его не смогли. Направление на Саратов не было приоритетным для донцов. Так начинавшееся саратовское начинание лишилось возможности получить уездный центр в качестве «столицы», причем в уезде, наполовину населенном немцами-колонистами.
В Саратовском корпусе присутствовали немцы-добровольцы, что доказывается приказами о зачислении в части86. Возникла даже идея формировать отдельные сотни из колонистов при одном из полков87, но следов этих подразделений нами не выявлено. В числе выборных от сел, которые были освобождены частями корпуса, встречается единственная немецкая фамилия – Гейнц. Можно полагать, что это представитель от немецких колоний наиболее южного, Иловлинского, округа – Обердорфа (Купцово) или Йозефсталя (Скрипалёво). Важно, что саратовское начинание понималось влиятельными колонистами как свое дело. Комкор В. Манакин напишет уже в 1919-м: «Немцы колонисты Саратовской губернии, собравшиеся в Ростове, пожертвовали на поддержание и развитие Саратовской организации в мое распоряжение 200 000 рублей»88.
Крушение Германии
