тянешь одеяло? Мы же с тобой договаривались, что ты работаешь синхронно со всеми, – стал я в очередной раз вбивать «Зефу» представления о дисциплине. – Ты с чего взял, что ты тут самый главный и сам себе командир?
– Да в натуре пока они ползать будут, нас всех положат.
Я, «Констебль», с этими… Погибать не хочу.
«Зеф» был единственным персонажем, который меня выводил из себя своим тотальным своеволием. Навыки работы в группе у него отсутствовали напрочь. Он привык надеяться только на самого себя и демонстрировал свою особую позицию повсеместно.
– «Зеф», когда ты уже выключишь свою уркаганскую манеру? Тут тебе не БУР и не зона. А я не мент, чтобы тебя перевоспитывать. В армии – а особенно в бою – важны слаженность и дисциплина! Без нее ты и сам погибнешь, и остальных подставишь.
– Да… я хотел… в натуре! – сбивался и нервничал «Зеф».
Он надулся и покраснел от злости, как накосячивший подросток.
– Просто делай то, что тебе говорят. Понимаешь? Ты же не тупой. По глазам вижу, что не тупой.
Остальная группа лежа молча слушала, как я воспитываю закоренелого отрицалу, который пошел в «музыканты», чтобы уйти от пресса, который ему устроили в зоне. Там бы он точно не протянул оставшиеся девять лет срока – или раскрутился бы еще лет на десять.
«Зеф» смотрел на меня исподлобья и скрипел зубами.
На его лице отражалась борьба неспособности подчиняться каким-либо общественным правилам и необходимости делать то, что я требую. Я физически ощущал, как злость на меня, весь этот мир сталкивалась с жесткой необходимостью воспринимать и подчиняться командам. Он подчинялся, но с таким видом, будто посылал меня на хер. Все его «правильное» и блатное нутро выворачивалось мехом наружу, но он собирал себя в кулак и делал то, что я приказывал.
Смоленские, в отличии от брянских, в основной своей массе были рецидивистами – люди, которые десятилетиями совершали преступления, жили «понятиями», освобождались и садились вновь. Я понимал, что им было нелегко. В эти моменты я вспоминал сериал «Штрафбат» и командира из этого фильма. Но с каждым днем мне, и им становилось легче.
На тринадцатый день была назначена генеральная репетиция. Каждый командир отделения по очереди показывал перед «Крапивой» работу своих групп. Нужно было имитировать бой, используя разведданные с БПЛА, координируя работу АТС и докладывая о ходе операции «Крапиве». Он внимательно смотрел на нашу работу и сухо вмешивался в ход событий. Давал новые вводные и наблюдал, как быстро группа отреагирует на внезапно возникшие обстоятельства.
– Обратил внимание, как двигается «Сезам»? – спросил командир. – Точно в спецназе служил.
– Да, толковый.
– Необходимо сделать акцент на работу пулеметчика, – продолжал он свои замечания. – Этот тормоз «Калф» меня задолбал. Лежит как мешок с говном. Позицию менять забывает.
Не выдержав, он крикнул ему:
– «Калф», баран! Отстрелял очередь
