из армии он в пьяной драке убил человека. Ему дали восемнадцать лет, из которых он отсидел шестнадцать. Сидеть ему оставалось меньше двух лет, но он выбрал пойти в «Вагнер». Он никогда не спорил со мной, но, если ему было что предложить, озвучивал это спокойным и твердым голосом. Если я принимал противоположное решение, то кивал головой и уходил делать.
– «Айболит», бери группу и выдвигайтесь вот сюда, – я показал ему место на карте в планшете. – Заберете тут остатки группы разведки. Их там размотали из пулеметов.
Он кивнул и увел свою группу на север вдоль посадки.
Я смотрел им вслед и понимал, что уходят мои самые лучшие и дисциплинированные бойцы. Посадка была шириной метров тридцать. За ней находился огромный противотанковый ров, который уходил в обе стороны, насколько хватало взгляда. Украинцы готовились защищать Бахмут и подготовили оборону по всем правилам военного искусства. Мы прождали их возвращения час.
– «Серебруха» «двести», – коротко ответил Женя, когда вернулся.
Пуля от крупнокалиберного пулемета попала ему в плечо, вырвав кусок кости вместе с сосудами. Женя привел остатки отделения нашей разведки, в котором было много раненых. Одного – с ранением в живот – они тащили на спальнике.
«Серебрухе» было двадцать пять лет. Здоровый парень, который непонятно зачем пошел в штурмовики, хотя учился на вертолетчика.
– Что случилось? – спросил я «Гуся», бойца отделения «Серебрухи».
– Мы шли по этому рву. Нам была поставлена задача незаметно зайти и штурмануть укреп. Прилетела «птица» и срисовала нас. По нам с двух сторон стали работать пулеметы, арта и минометы, – он немного закатывал глаза вверх, когда вспоминал события и пересказывал их. – Сразу было несколько «двести» и «триста». «Серебруха» попер дальше и стал гнать нас вперед, орал: «Ты что не хочешь умереть с командиром?!». Он был как сумасшедший, – «Гусь» испуганно посмотрел на меня. – И тут в него попала пуля и вырвала кусок. В общем, кровищи было много. Прямо вот так хлестало, – стал показывать руками «Гусь». – Мы попробовали заткнуть ему рану, но что тут заткнешь – там кулак всунуть можно было.
Его руки и бронежилет были залиты свежей кровью, которая пропитала рукава и бушлат.
– Сам цел?
– Немного зацепило, – показывал он перетянутую жгутом руку.
Я смотрел на черный спальник, в который был завернут Серебруха, и пытался вспомнить, каким он был. Из-за разницы в возрасте близких отношений у нас не сложились. Говорить нам было не о чем, да он особо и не открывался. Единственное, что нас объединяло, это любовь к сладкому. Я постоянно менял у него шоколадки из своего пайка на печенье.
Женя повел «трехсотых» к «Трубам» – точке, от которой можно было добраться к заводу «Рехау». В его подвале был оборудован первый перевязочный пункт.
– «Констебль» – «Крапиве», – услышал я командира.
– На связи.
– Какого хера вы там топчитесь? Давай двигай быстрее вперед, – стал орать он. – Полдня вы там булки свои морщите.
