богатству и славе! И мне было бы плевать на решение этих испуганных и суеверных толстяков! Если их страшит кара небесная, пусть трясутся, сколько хотят. Но местные крестьяне слишком податливы в вопросах веры. Они этим жрецам буквально смотрят в рот… а должны смотреть на меня! Должны восхвалять меня! А не выдуманных идолов! И без разрешения этих ряженых святош рабочих сюда не загонишь. Даже под страхом смерти».
Он вновь развернулся к своим спутникам. Руки по-прежнему были сжаты в кулаки. Взгляд синих глаз стал холодным и угрожающим. Жрецы ощущали на своей коже эту угрозу, будто волнами исходившую от своего господина. Но страх и ужас перед знаком богов готов был пересилить все что угодно.
– Вы дадите разрешение на разработку лазуритового рудника, – тоном, не терпящим возражений, молвил господин. Его голос эхом отражался от каменных стен. – И скажете жителям, что боги благословили меня и мои деяния. Что я приведу народ к процветанию и величию.
– Господин, одумайся! – взвизгнул второй жрец.
– Узри же знамение всевышних! – подпрыгнул первый. – Неужели ты не чувствуешь? Хумпан[3] предостерегает нас! Жар идет от этой стены…
– Хватит! – оборвал их он. Ладонь, сжатая в кулак, рассекла воздух, словно кнут. – Вы дадите мне это проклятое разрешение! Если я тем самым нанесу оскорбление богам – пусть они покарают меня!
– Они покарают каждого, кто решится нарушить священный запрет и проникнуть по ту сторону! – закричал первый служитель богов.
– Кара ляжет на плечи всех нас! – вторил ему другой.
С каждой секундой люди в пещере распалялись все больше. Словно таинственное тепло, исходящее из-под груды камней, влияло на них. Заставляло нервничать и подливало масла в огонь. Куски горной породы играли роль немых слушателей разгоревшегося спора.
– Я всегда был благосклонен к вам! – взревел господин. – Моя щедрость не знала границ! И так вы решили отплатить мне за годы покровительства?!
– Нам покровительствуют лишь боги! – с жаром возразил первый жрец.
– Боги?! Разве боги пожаловали вам жреческий сан?!
– Мы не допустим, чтобы кто-то пошел против воли всевышних! – поддакнул второй.
– Это немыслимо! Ваш разум одурманен суеверным страхом!
– Воля богов определена! – выкрикнули одновременно их служители и, не дожидаясь ответа господина, спешно двинулись к выходу.
– Жалкие трусы! Глупцы! – орал им вслед он. – Остановитесь! Не дайте себе пожалеть о принятом решении!
Но те не слушали. Жрецы спешили покинуть пещеру как можно скорее. Как только они отошли от стены на пару десятков шагов, из их ртов повалил пар. По утрам здесь бывало холодно. И тем сильнее в них крепла уверенность, что нельзя разбирать каменный завал.
– Помоги ему Киририша[4], он обезумел! – зашептал первый.
– С тех пор, как боги забрали у него сына, он сам не свой, – также шепотом ответил спутник, – горе застилает
