быстро выяснилось, две пары были тридцать восьмого размера, одна тридцать седьмого. Директор обувного завода снова напутал…
– Красивые какие, – удивился я. – Могут же наши делать, когда хотят.
– Я себе тридцать восьмой размер возьму, – сказала мама, прохаживаясь туда-сюда по комнате. – Ты какой себе берёшь?
– Тридцать седьмой, – ответила Галия. – Из тридцать восьмого у меня пятка выскакивает, а они же ещё и растянутся.
– Тогда, может, вторую пару тридцать восьмого Инне отдадим? – вопросительно посмотрела на меня мама, и я кивнул согласно. Инка в депрессии у нас. Ей сейчас самое то, чтобы хоть немного из этого болота отрицательных эмоций выбраться…
Чую, скоро надо будет по четыре пары приносить. И на Анну Аркадьевну ещё рассчитывать. Очень похоже на то, глядя, как она вокруг Загита маневрирует, а он и не против…
– Мне в Святославль надо съездить на несколько дней, – как бы между делом сказал я. – Александр Викторович просит помочь… Справитесь тут без меня?
– Справимся, – ответила жена, взглянув на маму.
– Конечно, справимся. Шанцеву надо помочь. Он нас так выручил в этот раз! – ответила мама.
– Ну, хорошо, тогда я завтра прочту лекцию, съезжу на радио и сразу на вокзал за билетами, – начал я составлять план на следующий день. – Может, мне сразу с вещами завтра на вокзал ехать? Билеты теперь для меня всегда найдутся, с такими-то корочками, сразу и поеду тогда… Блин! У меня же лекция в четверг! – вспомнил я и пошёл звонить Ионову.
Он с пониманием отнёсся к моей просьбе отменить или перенести лекцию, тем более я сказал, что еду в командировку.
Чуть позднее позвонила Инна и стала так причитать, что я испугался, что беда какая случилась. Но разобрав «спасибо тебе» понял, что да, что-то случилось, но явно не беда. Она так радовалась, словно мы ей уже успели туфли подарить… Словно само наше желание сделать это достигло ее. Тряхнул головой. Нет, в это я не верю. Вот в переселение душ – запросто. Даже и практикую. А в телепатию – нет, и все тут.
– Так что случилось, Инн? – спросил я и тут же рядом оказалась взволнованная мама.
– Петя ходил сегодня в жилкомиссию, нам обещают двухкомнатный блок через две недели, – наконец услышали мы. – Только не говори никому!
– Почему? – покосился я на маму, прикрывшую от неожиданности рот рукой.
– Я поверить не могу! Боюсь, если кто-то узнает, будет скандал и нас отодвинут далеко в конец очереди! У нас только подполковникам со взрослыми детьми такие блоки дают. Как хорошо, что Петя пошёл! Спасибо тебе, брат, что ума ему вставил!
– Отлично, Инн, – ответил я. – Через две недели твои проблемы закончатся, и ты переедешь в две комнаты. Сейчас тебе главное успокоиться и самой не разболтать никому раньше времени, если считаешь, что вас могут отодвинуть.
– А! – взвизгнула на том конце провода сестра. – Я поэтому тебе и звоню! Кому-то же невтерпеж рассказать! Как в себе такое держать!
– Давай, я
