прошло немало времени, море ошибок сделано, которые прощать нельзя.
– Или не хочется прощать? – спрашивает мама вкрадчиво.
– Да дело ведь не в хочется – не хочется, мам. Ну, глупо наступать на те же грабли, а потом снова пожинать плоды собственной наивности.
– Теперь у тебя ребёнок, и ты должна о дочери думать, – голос мамы становится строже.
– Ладно, завтра рано вставать и этому, – небрежно взмахиваю рукой, – телефон отвозить. – Спокойной ночи, – ухожу, давая понять, что продолжать разговор не намерена.
Утром поднимаюсь пораньше, готовлю для дочери завтрак и бегу скорее собираться, пока Ева не проснулась. Тащиться с ребёнком в город – так себе идея. Да и Тимуру может показаться, что я навязываюсь с дочерью, уж лучше поеду одна.
– Мамочка, доблое утло, – маленький ураган в виде ребёнка врывается в тесную кухню, едва не сбивая стоящий на своём пути стул.
Ева усаживает за стол, пытаясь откинуть с лица завитки каштановых волос, но те упрямо лезут обратно.
– А я хочу кушать, – весело болтает ножками и улыбается.
– Так-так, малыш, пойдём-ка умоемся и расчешем волосы, – беру дочку за руку и вывожу из кухни.
Мысленно вздыхаю: ну как так? Думала, успею выйти из дома до пробуждения дочки, даже с утра маму предупредила, чтобы присмотрела за Евой, а теперь как мне уехать, не объясняясь с ребёнком?
Приведя в порядок дочурку, возвращаюсь вместе с ней на кухню, усаживаю за стол и принимаюсь накладывать в тарелку кашу.
– Мам, а мы когда поедем к папе? – спрашивает, усердно пережёвывая свой завтрак.
Обычно ковыряется, а сейчас, воодушевлённая предстоящей поездкой даже готова съесть свою нелюбимую кашу.
Может, взять её с собой?
Отворачиваюсь к окну, оставив вопрос ребёнка без ответа, потому что мне вдруг кажется, будто что-то темное промелькнуло.
Боже, неужели опять? Если за нами и дальше продолжат следить, я так с ума сойду. Надо сообщить в полицию, терпеть такое нельзя.
– Ма-ам? – говорю погромче, чтобы мама из спальни услышала. – Пригляди за Евой, я сейчас, – прошу, едва мамуля переступает порог кухни.
Вооружаюсь скалкой и выхожу из дома.
Крадусь, словно преступница с «оружием» наперевес.
Ну, вот опять!
За углом промелькнула чья-то тень.
Хочется захныкать в голос, но я прикусываю ладонь с тыльной стороны, чтобы не издать лишнего звука.
Замахиваюсь и…
– Д-доброе утро! – незнакомый мужик в классическом костюме примирительно поднимает руки вверх.
– Ты кто такой? – тычу в его сторону скалкой.
Боюсь до жути, но виду стараюсь не подавать.
– Я Сергей, я от Тимура Александровича, – тут же сдаёт все явки и пароли, – вы не волнуйтесь так, Оливия Станиславовна, – гад, ещё и имя моё, и отчество знает.
– Это ты за нами
