в июле. Почти три месяца ушло на дорогу в общей сложности: то на поездах, то в повозке, то даже на автомобиле. А то и пешком, бывало, шла. И вот, дошла, наконец.
– Откуда прознала про нас? – снова с недоверием в голосе спросила Степановна.
– От батюшки, – печально ответила Настя. – А ему мама моя рассказала перед самой смертью. Он, когда понял, что и ему Богу душу отдавать время пришло, все мне и изложил. А дальше я сама. Сердце подсказывало.
Ношу свою Настасья сама несла, спину не горбив при том. Манеры, что ей отец в большом городе с малку прививал, сохраняла. Статная девица была, красивая. «Такой в спину не один не плюнет», – подумала Таня.
Ягарья надела лучшее свое платье, бусы на шею повесила красные, платок расшитый на плечи накинула. Волосы, в которых только-только проседь появляться стала, собрала в красивую прическу: никак барыня времен царских. Маруся уж двух гусей общипала – пир намечался по поводу приезда гостьи. Слишком давно гостей не было в усадьбе у Павловны.
Уже темнеть начало, когда Татьяна с Галиной Степановной привели Анастасию в свое маленькое селение. Чем ближе они подходили, тем шире у Ягарьи, что на крыльце стояла, глаза делались.
– Ольга, – шепотом сказала она.
– Ягарья Павловна, – крикнула Татьяна, – встречай гостью из земель далеких!
– Доставили, – с улыбкой добавила Степановна.
Анастасия, мило улыбаясь всем девушкам и женщинам, что вышли ее встречать, поздоровалась со всеми:
– Рада видеть вас всех, сестры дорогие! Здоровья желаю всем.
Поклонилась Настя, Ягарья в ответ так же сделала.
– Ну проходи в дом, знакомиться будем, – сказала она, хоть и с улыбкой, но голосом достаточно строгим и властным, как и надлежало хозяйке.
– Может ей с дороги в баньку сперва? – спросила Таня.
– Отужинаем вместе, а потом и в баньку, – ответила Ягарья и провела всех в кухню.
Три больших стола были накрыты, а запах от угощений тут же поселился в пустом Настином животе. Села она рядом с Татьяной на длинную скамью, напротив сидели Ягарья и баба Феня.
– Хорошо тут у вас, – сказала, улыбнувшись, девушка. – Меня Анастасией зовут, Першакова Анастасия Петровна.
– Знаю я, кто ты, – ответила Павловна. – Ты – дочка Ольги.
Все вокруг замолчали. Только девочки, которые не поняли слов Ягарьи, продолжали стучать ложками по тарелкам, уминая на редкость вкусную стряпню.
– Вы это почувствовали? – спросила Настя.
– Не надо уметь больше, чем умеет люд простой, чтобы увидеть, как ты на Ольгу похожа, – сказала Ягарья. – Коса, как смоль, даже заплетаешь ее также, как и мать твоя делала. Глаза темные, которыми, я уверена, ты умеешь пользоваться, не так ли, Анастасия Петровна?
– Вы хорошо знали мою маму?
– Слишком хорошо, чтобы долго оплакивать ее предательство и бегство. А потом и смерть. Да, Настасья, я сразу узнала, когда маменька твоя померла. Мы же с ней были, как сестры. Вот только доля нам тут
