к Стиверс, стоящей рядом. Сначала почувствовал приятный холодок от поверхности фарфора, потом нащупал матерчатое туловище, шелковистые волосы, носик и губки куклы. Присел перед ней и поцеловал ее стеклянные глаза, которые были широко распахнуты.
– Марина! Да что с тобой случилось?
Он стал сбрасывать с кресла покрывало – оно увлекло следом за собой женское нижнее белье, блузку, юбку… Все съехало на пол и недовольно зашуршало. Он вытряхнул все содержимое шкафа, перевернул кровать и кресло. Ни одна кукла не упала, они так и стояли по стенам, под окном, под дверью.
И тут он увидел, что от Луны вещи бросают тени, вещи, но не куклы. От кукол тень не падала.
«Нет теней, значит нет кукол, все показалось», – решил Анатолий, и протянул руку.
Пальцы на руке стали кровоточить, будто в каждый палец сделали укол.
Он засмеялся.
– Ты покинула дом в спешке? А я не покину. Куклы меня любили больше, чем ты. Ждали в каждом шкафу.
Оглядевшись в темной комнате, он понял, что видит перед собой ухмылку куклы с лицом, спрятанным за высоким капюшоном, с торчащими черными косами с синим отливом, напоминающими металлическую проволоку. Посветил фонарем: у куклы не было в отличие от ее соплеменниц, стеклянных глаз. Выходило, кукла была слепой.
Зато чувствительны были ее губы; они приоткрылись, обнажив синеватую пещеру рта, и брошь на ее груди задрожала, казалось, украшение запрыгнет сейчас в ее рот и разорвет его своими круглыми каменными лепестками. Вишневый цвет губ при Лунном свете – что сказать? Флегматично.
Чем-то похожа на Марину. Пальцы похожи. Я, конечно, хотел бы ощутить ее пальцы, сомкнутые на моей шее.
В этот момент у другой куклы в роскошном бальном платье вдруг стали отскакивать бусинки, блестки и съехал бант.
Анатолий собрал несколько мелких деталек. Кровь на пальцах застыла и детальки сильно прилипали.
– Марина называла их «пайетки». Я запомнил.
Тьма сгущалась. Он так и сидел в позе отца, который только что непринужденно разговаривал со своей дочерью и гладил ее по голове, но замер на секунду, будто для создания семейной фотографии. В роли дочери была кукла Стиверс. Все немые обитатели комнаты в нарядных платьицах сжимали вокруг Анатолия и куклы Стиверс плотное кольцо. Красавицы в нарядных туфельках и платьях, с пробитыми для сережек ушками, пышными прическами, яркими бантами, и огромными глазами, – все напоминали изысканных принцесс. Они держали перед собой зонтики, которые достали из кукольного чемоданчика.
Острые кончики зонтиков легко прокалывали тонкую ткань платья куклы Стиверс и легко входили в тело, шею, уши и глаза человека, который так и сидел в позе заботливого отца.
Что тебе нужно, Костик?
Как-то летом мы жили с восьмилетним сыном в таунхаусе. Задний двор соседей впритык к нашему, забора нет. У нас на веранде
