ивы предупредили нас об опасности еще до того, как мы их увидели. Я вскочил на ствол большого, недавно поваленного тополя, который лежал прямо на пути бегущего стада и, бросив винтовку, вскарабкался на несколько футов по одной из его тонких вертикальных ветвей и повис на ней. Я заметил Эли, стоявшего вплотную к дереву, диаметр которого был не больше его самого. А затем, стремительно, подобно коричневому бурлящему потоку, бизоны пронеслись мимо нас, обламывая ветви моего дерева и натыкаясь на ту, за которую я цеплялся быстро ослабевающей хваткой, когда они перепрыгивали через ствол. Я ожидал, что она сломается, и что я буду растоптан и разорван на куски тысячью копыт. У меня нет слов, чтобы выразить свой испуг. А потом они исчезли так же внезапно, как появились. Когда я, слабый и с головокружением, опустился на ствол дерева, то услышал, как Эли выстрелил, и увидела, как упала молодая корова из хвоста стада.
– Ты в порядке? спросил он, подходя ко мне. – В порядке, но какой-то усталый, – ответил я.
– Боже, мы были на волосок от гибели. Они тёрлись о мои бока. Я каждую минуту ожидал, что меня отбросят от дерева и превратят в кашу. И я беспокоился за тебя, когда ты висел на твоей ветке – думал, ты её сломаешь; удивительно, что этого не случилось, когда они задевали тебя, – сказал он. И добавил: – О, смотри! Смотри! Мы можем видеть реку.
И действительно, бегущее стадо вытоптало ивы и кусты шиповника на своем пути, словно их срубила гигантская коса. В сотне ярдов отчетливо виднелась мерцающая река. Мы подошли к оленю, которого убил Эли, и содрогнулись при мысли о том, что это могло бы стать нашей судьбой; это была бесформенная масса измельченного мяса, костей, шкуры и внутренностей. Мы разделали корову, чтобы забрать ее позже, отправились домой и там выпили по большой порции виски и покурили, чтобы успокоить нервы.
С наступлением ноября, когда мех у бизонов был самым лучшим, Кипп отправил Эли поохотиться на них ради шкур, которые позже мы должны были выделать. Итак, взяв упряжку из четырех лошадей и фургон, трех быстрых охотничьих лошадей, походное снаряжение и повара, Эли отправился на промысел. Несколько недель спустя, когда он разбил лагерь на ручье Армелла, я присоединился к нему на пару дней, чтобы немного развлечься на своей быстрой охотничьей лошади. На следующее утро мы увидели, что большое стадо бизонов пасётся в начале длинного оврага, впадающего в ручей. Мы отправились туда – Эли был верхом на Джерри, охотничьей лошади Киппа, самом быстром, выносливом и натренированном скакуне, которого мы когда-либо знали. Я был верхом на своей лошади, которую назвал Диком. У каждого из нас было по многозарядному карабину Генри 44-го калибра – короткому и лёгкому, из которого легко целиться и стрелять одной рукой – лучшему оружию для охоты на бизонов.
Мы поднимались по оврагу, держась вне поля зрения стада, и, добравшись до его, верха, помчались прямо к ним. Они мгновенно бросились прочь, сбившись в кучу, и мы, выбрав коров, которые нам были нужны – всегда тех, у кого были широкие ляжки, что говорило
