в 18 лет. Хан перестал быть ребенком в семь лет. С этого дня и до последнего ему самому придется стоять за себя и принимать самые важные решения.
Все время, не занятое уроками и макаронами с водой в столовой, дети были предоставлены сами себе. В полуразрушенном, затерянном в песках поселке, образовавшемся вокруг железнодорожной станции, не было никаких специально отведенных для детских развлечений мест. Поэтому в ход шло все: и вокзальные помещения, и рельсы, и уличные торговые ряды. Дети буквально придумывали себе игры. Строили для себя игровые площадки.
В самой школе был спортзал и футбольное поле на улице, но они предназначались только для урочного пользования. Наверно, в целях сохранности. Особенно глупо выглядел запрет пользоваться уличной футбольной площадкой, ведь там, кроме земли, двух железных труб в качестве ворот и резиновых покрышек, вкопанных по пояс в землю в качестве ограждения, ничего не было; а все вышеуказанное было невозможно повредить. В связи с чем, немного поразмыслив, мужская половина интерната решила строить свое собственное футбольное поле. Перед зданием самого интерната.
Сначала расчертили периметр игрового поля, по этой линии прокопали небольшое углубление, потому что кто-то на свалке нашел полмешка известки (очень похожей на мел), соответственно, ею решили засыпать выкопанную канавку.
На этой же свалке нашлось много разного хлама, в том числе старые стулья, которые были приспособлены под трибуны для зрителей. Размах был грандиозный – работа шла два дня и продолжалась вплоть до отбоя. Поле получилось даже лучше, чем официальное школьное, но сыграли на нем всего пару раз – в день открытия и еще раз.
Оказалось, что стройка поля была нужна больше как крик души о свободе и самостоятельности. Дети, помещенные в режимный объект и окруженные бесконечными непривычными запретами, хотели продемонстрировать собственное «я» своим угнетателям.
Еда по расписанию, сон по расписанию, спорт раз в неделю – условия как в тюрьме, особенно для детей, прибывших из степной свободы. Строительством собственного футбольного поля дети доказывали себе и врагам-воспитателям, что они тоже что-то значат.
С понедельника до субботы Хан с другими детьми, приехавшими из разных краев песчаной степи, находились в школе-интернат. В субботу, во вторую половину дня, родители приезжали за своими детьми и забирали их домой на воскресенье. Забирали и Хана. Минуты или часы ожидания между завершением последнего урока в субботу и до момента, когда автомобиль отца покажется в воротах школьного двора, были самыми длинными в жизни Хана. Стоя на крыше интерната, дети выглядывали каждую проезжающую машину, пытаясь первым узнать машину своего отца. Спорили и толкались, угадывая, чьи родители приедут раньше и кому повезет больше – побыть с родителями хотя бы на несколько минут (а иногда и часов) больше других детей. Никогда и ничего в своей жизни он не будет
