будем ощущать этот терпкий вкус сильнее и на протяжении более длительного времени: восприятие, таким образом, предвосхищено благодаря способности познания, возникающей из настоящего. В этих рассуждениях скрывается некая запутанная форма логики: кто пьет терпкое вино, тот ощущает его вкус. Но, выпивая вино из этого бокала, я пью терпкое вино. Следовательно, выпивая вино из этого бокала, я буду ощущать терпкий вкус. Неприятность, возникающая от терпкого вкуса, является причиной, по которой мы стараемся предотвратить его восприятие, следовательно, мы воздерживаемся от тех органических движений тела. Более того, если кто-то захочет заставить нас, мы даже будем есть противоположные вещи, которые затмевают восприятие вкуса, и таким образом предвосхищенное будет реализовано. Таким образом, поскольку не менее чувству, чем запутанному этому рассуждению, не присуще то, что не признает достаточного основания в представительной силе вселенной, как это дано в душе (§.65.415.); как представительная сила вселенной зависит от отвращения, это совершенно очевидно. Рассмотрим другой случай, к которому мы немного ранее обращались, а именно, что мы отвращаемся от выхода в поле во время дождя. Когда Тиций подходит к нам, чтобы мы вышли в поле; взглянув в небо, мы замечаем облака, близкие к горизонту, и оттуда поднимающиеся дожди, более того, грозу, о которой мы ранее имели опыт, вспоминаем. И в этом нет ничего, что не должно быть чувству, воображению и памяти и через некий силлогизм могло бы быть четко объяснено.
Пока память уходит от нас, какие неудобства испытывают те, кто погружается в дождь на поле; отсюда мы заключаем, что те же неудобства могут нас постигнуть, более того, мы точно должны столкнуться с теми же проблемами. Предвидя восприятие некоторых и соединяя его с идеей беспокойства, мы ничего не делаем, что не могло бы быть объяснено заново через какое-либо рассуждение и в конечном итоге сводится к тому, что происходит от чувств, воображения и памяти. Таким образом, когда беспокойство, прилипая к предвиденному восприятию, отвлекает восприятие от него самого; это действительно кажется происходящим в душевных действиях, которые не превышают представительную силу вселенной, как она дана в душе. То же самое проявляется тем же образом в любом другом примере.
Чтобы никто не столкнулся с трудностями в конкретных или даже уникальных случаях, которые его касаются, из которых он не может освободиться; следует помнить, что каждое должно быть объяснено через закон ощущения, воображения и памяти, а также силлогизмы, благодаря которым мы в отворачивании осознаем и без которых мы понимаем, что объект, который мы отвергаем, не был бы отвергнут, и когда в силлогизмах мы берем предложения, необходимо дополнительно исследовать, как понятия, соответствующие им, вызываются чувствами, воображением и памятью, и как они были представлены в душе.
Трудно не заметить, что здесь сходятся несколько действий, лишь бы кто-то из них имел в памяти и был наделен остротой,
