ты спортсмен? Боксер? Самбист? Каратист?! Какой разряд?! – домогались будущие сослуживцы.
– Выносливый! – неопределенно отвечал я, сам теряясь в догадках.
Спустя несколько дней беспечной дороги, под утро прибыли в пункт назначения.
Здание вокзала отсутствовало. В тупике стояли два вагончика: один из них назывался кассой, другой – залом ожидания.
И кругом, куда ни посмотри, одни сопки, сопки, сопки. До самого горизонта – во все четыре стороны, и в таком же порядке обратно.
Злой и грязный городишка, где дислоцировалась часть, я невзлюбил c первой минуты, как только осмотрелся, а он ответил мне тем же, больно проколов ногу торчащим из земли острым штырем.
Никто нас не встретил. Под предводительством все того же усатого капитана и лейтенанта долго шли по дороге, затем тащились по узкой тропинке куда-то вверх на гору. Спустились. Снова поднялись. Уже изрядно пропотели, когда, наконец, c самой высокой вершины открылся впечатляющий вид на прилегающую местность.
Внизу виднелись две вытянутые многоэтажки – казармы, плац c развивающимся синим флагом ВДВ, небольшой штаб, котельная, еще какие-то непонятные сооружения.
Но вот над нами, оглушая ревом моторов и свистом лопастей, чуть ли не задевая наши нестриженые макушки, лихо пронеслись два зеленых вертолета. Аж дух захватило! Вот это силища!
И мы чуть не бегом устремились к воротам КПП славной воздушно-десантной бригады.
– Эй, малой! А ты куда? Нам c тобой направо, – вернул меня капитан, показывая на ворота другого КПП.
Я c неохотой и тревожным чувством вернулся.
На моих воротах красовалась странная эмблема c нарисованным трактором посередине, нелепым якорем и молниями по краям. А на стене здания висел плакат, где золотыми буквами на черном фоне оттеснен лозунг: «Воин-строитель! Борись за качество строительных работ!»
«Стройбат» – чуть не заплакав, догадался я.
Вспомнил зловредного полковника.
И сил душевных осталось только произнести: «Се ля ви…»
Самураи
– Зарубин! Чё рожу брезгливо морщишь?! – окрикнул у ворот меня капитан, – пошли, давай…
Я понуро поплелся в свою «родной» и «желанный» батальон, думая только o том, сильно ли будут лупить меня в первую армейскую ночь злобные «деды», и в итоге, когда прирежут – вечером или под утро.
На удивление внутри части за высоким забором было чисто и по-домашнему симпатично. В побеленных клумбах распускались красивые цветы. Зеленые кустики вдоль стены аккуратно подстрижены. В отполированных до зеркального блеска стеклах окон виднелось мое унылое отражение. А у входа в штаб, завидев капитана, вытянулся по струнке дневальный солдатик.
В очочках, выцветшей «афганке» и военной панаме c широкими полями он больше походил не на «бандита-стройбатовца», а на типичного ботаника в зоологическом саду.
– Вольно,
