Вот ты мне скажи…
«Так и знал, что все сведется к этому».
Пока палач разглагольствовал, я стал быстро прикидывать плюсы и минусы предложения, которое вот-вот последует. При отказе я получу несколько монет, но при этом о поездке в Тур можно забыть, а оставаться в городе, где меня знают как помощника палача, крайне неразумно. К тому же меня даже в город не пустят, ведь не зря палач торчит за городскими стенами. Из плюсов у меня будет временная работа (мерзкая и отвратительная) и заработок, а главное, появится время для спокойной адаптации в этом мире.
– Но ты же мне до этого сам сказал, что только городской совет может назначить тебе помощника и определить ему денежное вознаграждение. Ты же не можешь просто так привести меня и сказать: это мой ученик.
– Ха! Да мне плевать на них! Я все решу сам! Никому я не собираюсь ничего докладывать! – разошелся опьяневший палач. – К тому же ты будешь получать деньги как подмастерье. Треть – ему, две трети – тебе. Поверь мне, я щедр, а это очень хорошая оплата! Тебе любой это скажет!
– Да верю я тебе, верю.
– К тому же ты получишь кров и еду. Да ты пойми, парень, в твоем положении у тебя просто нет выбора! – продолжал он напирать на меня.
В принципе я уже решил согласиться и теперь старался выбить из него как можно больше преференций, сделав при этом скучную физиономию. Монтре видел по моему лицу, что мне не сильно нравится его предложение, и решил подсластить пилюлю:
– Ты получишь половину денег, что причитаются этому придурку за сегодняшнюю работу. Кроме того, я обязуюсь платить тебе за переработку, когда таковая случится.
– Ну, не знаю, – продолжил капризничать я. – Мне надо подумать.
– Думай, парень. Но судя по твоему бедственному положению, ты себе ничего лучше не найдешь.
– А сейчас что дальше делать будем? – поинтересовался я.
– Сегодня ехать уже поздно. Будем отдыхать, а завтра поутру двинемся в путь. Дорога неблизкая.
Чувство голода, которое меня постоянно мучило все эти дни, заставило поднять вопрос о еде.
– А завтракать мы будем или уже поедим в дороге?
– Это все зависит от твоего решения, парень, – ехидно усмехнулся Монтре. – Если ты согласен пойти ко мне подмастерьем, то тогда я обязан тебя кормить, а если нет, то ты сам по себе.
«Морда палаческая!» – подумал я, но вслух сказал:
– Я же сказал, что подумаю.
– Думай, Клод, думай.
Неожиданно мне в голову пришла мысль, и я не замедлил ее озвучить:
– А почему казненного привязывают к колесу лицом вверх, а не вниз?
– Смысл в том, что преступник должен смотреть в небо и ждать смерти, как божьей милости.
Это был ответ, наверно, понятный для другого человека, а для меня это было какое-то невнятное объяснение, но переспрашивать не стал, так как уже понял, что мне еще
