Алексей Николаевич. А на портрете работы Т. Плотникова (1843) представлен его дядя шестидесятисемилетний Иван Иванович Вульф.[28] Оба они – и престарелый дядя, и молодой племянник – изображены в халатах. Вообще говоря, с халатом в русской культуре этого времени не все так просто. П. А. Вяземский в 1817-м написал, а в 1821 году опубликовал стихотворение “Прощание с халатом”. В нем он говорил о своих чувствах перед вступлением на государственную службу и прощался с независимой дворянской жизнью:
…В гостиной я невольник,
В углу своем себе я господин,
Свой меря рост не на чужой аршин.
Как жалкий раб, платящий дань злодею,
И день и ночь, в неволе изнурясь,
Вкушает рай, от уз освободясь,
Так, сдернув с плеч гостиную ливрею
И с ней ярмо взыскательной тщеты,
Я оживал, когда, одет халатом,
Мирился вновь с покинутым Пенатом;
С тобой меня чуждались суеты,
Ласкали сны и нянчили мечты.[29]
Халат, таким образом, олицетворял вольную и беспечную, достаточную и самодостаточную дворянскую жизнь. Написанные в разное время разными художниками портреты Алексея и Ивана Вульфов отражают не просто сходство племянника и дяди, но родовые черты русского дворянства: любовь к покою и комфорту, барскую леность и барские замашки. В стихах Вяземского пристрастием к халату оправдывались политический нонконформизм и поэтические занятия. На портрете Ивана Ивановича пристрастие к халату объясняется возрастом. На портрете Алексея Вульфа халат означал независимое положение после выхода из Дерптского университета и перед вступлением на службу в Департамент государственных имуществ.
Думал ли Алексей Вульф, когда с заметным осуждением писал в 1829 году о том, что Иван Иванович завел себе гарем из крепостных девок и утратил потребности в духовной жизни, – думал ли он о том, что сам повторит путь своего дядюшки? Но повторил, поскольку сохранились свидетельства о том, что Вульф развращал крестьянских девочек-подростков.[30]
Фамильное сходство проявилось и в отношениях племянника и дяди к крестьянам. Известно, что в 1827 году крестьяне села Берново оказали неповиновение своему барину И. И. Вульфу, и помещик просил губернское начальство о присылке воинской команды, которая и прибыла в Берново для усмирения крестьян.[31] Аналогичная история произошла и с Алексеем Николаевичем.
В свое время Вульф жаловался на скупость матери,[32] из-за этого у них даже был конфликт, о котором А. П. Маркова-Полторацкая писала: “…они оба зашли очень далеко, – и мое заочное влияние было бессильно при других <…> недоброжелательных”.[33] С годами он сам стал скуп. В Старицком уезде ему принадлежали деревни Малинники, Негодяиха, Копылово, Бибиково и сельцо Нивы. Как тверской помещик Вульф имел право быть избранным на различные дворянские должности в губернии. Уже в 1836 году он баллотировался
Следует заметить, что в истории русского изобразительного искусства сведения об авторах обоих портретов отсутствуют. Об Александре Ивановиче Григорьеве (1794–1852) известно, что он в 1803–1817 годах учился в Академии художеств, которую окончил с аттестатом 1-й степени (
Вяземский П. А.
Семевский Михаил.
См. об этом: Ильин М. А.
О скупости П. А. Осиповой в последние годы ее жизни см. выразительные свидетельства в переписке ее дочерей:
Семевский Михаил.
