животноводство ныне повсеместно заменяется прогрессивным стойловым, так и у человечества наступает стойловый период. Причем в свое теплое уютное виртуальное стойло каждый прогрессивный человек движется гордо и осознанно…
А я, повторяю еще раз, с вами туда не пойду. «Без особых сожалений» признаю, что этот век пропускаю. Вперед себя. С радостью согласен оставаться живым ископаемым наподобие кистеперой рыбы. В мире, где вместо лица у всех интерфейс, мне делать нечего, я лучше где-нибудь в придорожной канаве лягушкой устроюсь…
Собачий сон цивилизации, или Пляска Святого Витта в темпах XXI века
Петр Курков
Преамбула: от душеприказчика
Сам по себе он был Никто; за лицом и несчетными, призрачными, бессвязными словами крылся лишь холод, сон, снящийся никому…
И накануне или после смерти он предстал перед Господом и обратился к нему со словами:
– Я, бывший всуе столькими людьми, хочу стать одним – собой. И глас Творца ответил ему из бури:
– Я тоже не я: я выдумал этот мир, как ты свои созданья, и один из признаков моего сна – ты, подобный мне, который суть Все и Ничего.
Не удивляйтесь – те, кто помнит еще, что в прошлом номере Александр Казаков недвусмысленно и настойчиво прощался. Да, его более нет среди нас. Да, он покинул свою Вселенную, свернулся в черный шар коллапса, откуда даже и мне вряд ли удастся его когда-либо извлечь. Но данная маленькая Вселенная, как ни странно, за ним не последовала. Она осталась – как блестящая игрушка на выброшенном елочном скелете; как планетка с тремя вулканами и одной розой, покинутая своим принцем… что, перебор с патетикой? Ну хорошо: как столетняя изба при шести сотках в Приполярном Урале, доставшаяся вам в наследство от неизвестной троюродной тетки…
Если у какого-то имения долго не находится наследников – назначают душеприказчиков. Если в каком-то королевстве нету законного монарха – избирают регента. Регентом и душеприказчиком выморочной Вселенной пришлось стать мне. В конце концов, раз уж я ответственен за возникновение Александра Казакова, придется отвечать и за то, что он, в свою очередь, со- (или на-?) -творил.
Шизофрении, кокетства и литературной условности здесь меньше, чем кажется. Любое нормальное создание должно вести себя. Должно рано или поздно становиться не-мной. Иначе оно не создание, а чернильный штамп; а ты – не создатель, а каучуковый штемпель. У Пушкина вон Татьяна сама по себе замуж вышла; у Конан Дойля Шерлок Холмс упрямо выкарабкался из пропасти, куда его энергично пихал творец… Что же делать, если личным поступком Казакова стал уход? Мне от этого тоже не сладко: я ведь выставил его в свое время как свой собственный щит от бессмыслицы и пошло-глупости вашего прогрессивно-го мира. Казаков поярится, поерепенится, понервничает, выпустит пар – а я за ним спокоен как удав. Вот он и не выдержал. А мне теперь придется самому трепать нервы.
Между
