сюда не потому, что он погиб или попал в плен к Охотникам, а потому, что лежит в громадной постели, читает книгу и ест круассан.
Если бы его схватили, его стали бы пытать, и под пыткой он рассказал бы все. Обо мне, о себе, о Фэйрборне, об Анне-Лизе, и уж наверняка о том, где меня можно найти – в этой пещере, где мы с ним договорились встретиться. Если бы меня пытали, я бы наверняка сказал, значит, и он тоже. Ничего стыдного тут нет. Пытка, которую применяют к Черным Колдунам, раскалывает всякого, никто не в силах выносить ее целый месяц. И все же Охотники до сих пор не пришли за мной. Не пришел и Габриэль. Значит, он умер. Застрелен Охотниками в ту ночь, когда мы украли Фэйрборн. Погиб, спасая меня. А я тут, сижу на дереве и стараюсь мыслить позитивно.
Ох, и мерзкая штука – это позитивное мышление, если вдуматься.
Конец ожидания
Уже светает, когда я подхожу к коттеджу Меркури. Получив от отца три подарка, я убежал отсюда, но с тех пор бывал тут уже дважды – посмотреть, чем заняты Охотники. Последить за ними для разнообразия.
В первый раз я пришел сюда две недели назад, абсолютно уверенный в том, что никаких Охотников у меня на хвосте нет. Быструю я убил, остальные сами меня потеряли. Я считал, что они решили, что я больше здесь не появлюсь. В конце концов, проку для меня в этом никакого, а риск большой. По этой логике, коттедж должен был быть пуст. Как бы не так! Охотников оказалось целых двенадцать. Похоже, они решили превратить коттедж в базу для поисков Меркури. Где-то рядом с ним магический разрез в пространстве, которым она добиралась до своего настоящего дома. Таким же путем мы с Габриэлем добирались до коттеджа из квартиры в Женеве. Отец говорил мне, что Охотники нашли способ распознавать такие ходы, так что теперь либо Меркури уничтожила его, либо Охотники прошли по нему и убили ее. А если Меркури мертва, то я понятия не имею, что будет с Анной-Лизой. С другой стороны, я не верю, чтобы Меркури проявила беспечность, несообразительность или слабость. Наверняка она уничтожила проход и замела следы, так что эта долина превратилась в тупик и для Охотников, и для меня.
В тот первый раз, когда я вернулся в коттедж, там был Клей, он был в паршивом настроении и жутко орал. С ним была Джессика. У нее теперь длинный шрам ото лба через нос и всю щеку – след от пореза, который нанес ей я, точнее Фэйрборн в моих руках. Клея он, похоже, нисколько не смущал: он и Джессика, судя по всему, по-прежнему были вместе. Он прижал ее к себе одной рукой и поцеловал в кончик носа. Был момент, когда он подошел к самой кромке леса и встал, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Он поднял голову и смотрел, казалось, прямо на меня. Я хорошо спрятался, так что он не мог меня видеть, но впечатление было такое, будто он ждал именно меня.
Неделю назад я снова был в коттедже. Охотников осталось только шесть: я ожидал найти там Клея, думал, он знает, что я вернусь, но его не было. Зато я имел удовольствие
