не по велению сердца, а по воле долга. Вы были не совсем правы – я ванзейский дворянин, моя родина – герцогство в Пинарских горах, что присягнуло королю-молоту Ванзеи шесть веков назад. И ей пока что не угрожает опасность со стороны Заурского султаната. Но когда-то мы были единым народом с гиштанскими баскарами… В те времена, когда Ванзея противостояла Халифату, а королевство ванов лежало в огне, большая часть моего народа погибла, две трети уцелевших пошли под руку короля-молота, укротителя восточной угрозы. И лишь одна треть выживших, самых отчаянных, решительных и жестких, продолжила борьбу, не признавая над собой ничьей власти… Мы не забыли нашего родства, не забыли общего языка предков и их традиций. И когда на смену Халифату пришел султанат, когда заурские ени чиры добрались до отрогов Пинарских гор, мое герцогство Гаскари отправило своих воинов на помощь братьям. Именно тогда я принял свой первый бой – и заодно получил метину от ятагана.
Лицо женщины отражает легкую задумчивость.
– А теперь?
– А теперь я продолжаю нести вассальную службу дворянина.
– Но как же война с султанатом?
– Мы остановили продвижение заурцев в горах, было заключено перемирие. Гиштанцы, в том числе и баскары, вскоре начали новую войну – на деньги италайских банкиров и купленные за них мечи фрязских кондотьеров. Но, как вы знаете, эта война идет с переменным успехом – гиштанцам удалось освободить чуть ли не половину страны, но мамлеки разбили объединенное войско в генеральном сражении. Так что сейчас баскары держат лишь отроги Пинарских гор на два дня пути к югу… Ну а если вас интересует, что в эти славные дни делал я, просто отвечу: служил и сражался. Служил, как и каждый совершеннолетний дворянин своему сюзерену. Под знаменем герцогства принял участие в войне с крупными кондотьерами фрязей, что основали разбойные государства на границе с Италаей и Ванзеей и активно грабили наших торговцев… После войны купил офицерский патент и с разрешения сюзерена вступил в гвардию герцога де Монтара, принеся ему вассальную клятву. Ну а оттуда отправился в Варшану в конвое его дочери, Софии де Монтар, дальней родственницы короля Людвига и будущей королевы Республики. Вот, собственно, и вся моя история.
– Что же, занимательно…
Во взгляде княгини, до того с интересом слушавшей меня, появилась явственно набирающая силу скука. Я осознал, что разговор с Лейрой через мгновение прервется и, вполне может быть, уже никогда не возобновится. Я вновь буду играть роль неподвижной статуи в ее присутствии и ждать часа, когда моя шпага сможет послужить защитой гостье королевы.
– А вы?
– То есть?
Вновь интерес во взгляде!
– Я рассказал о себе, Лейра. Быть может, вы поведаете о себе?
– Ха, – вновь лукавая усмешка на ее губах, – а вы быстро смелеете, Серхио. Уже обратились по имени… – Княгиня отвернулась от меня к фонтану, искусно стилизованному под весело журчащий родник. – Но мне не особенно хочется рассказывать
