– когда-то страх и гроза прикубанских народов[7].
Ермолов, обладавший замечательной способностью выбирать людей, остановил свое внимание на Грекове и, отъезжая в Дагестан, поручил ему важный военный пост начальника левого фланга. На обязанности Грекова лежало делать движения за Сунжу, подробно исследовать местность на всем пространстве лесистой Чечни вплоть до подножия Черных гор, прокладывать на сообщениях между главнейшими пунктами широкие просеки, устраивать пороги, а в случае нужды истреблять аулы, которые будут служить обычным притоном для хищников. Греков принялся за выполнение этой сложной задачи с замечательной настойчивостью и последовательностью.
Как только тыл его был прикрыт небольшим Горячеводским редутом (при Старом-Юрте), обеспечившим ему безопасные сообщения с Тереком, он не замедлил перенести военные действия на ту сторону Сунжи. Первые удары русской силы и должны были направиться на знаменитое Ханкальское ущелье – ворота в Чечню, видевшие перед собой ряд племен и народов, приходивших померяться там силами с людьми и с природой гор. Ханкальское ущелье тем и было сильно, что, представляя удобный путь из Чечни, оно своими вековыми лесами делало, напротив, путь в Чечню чрезвычайно трудным, если вступавший в страну был враг ее. Весь лес оживал тогда, и, казалось, каждое дерево сыпало смертоносными пулями на дерзкого пришельца. Вырубить этот лес – значило сделать путь в чеченскую землю открытым. Но овладеть Ханкальским ущельем открытой силой было бы трудно. Здесь нужна была хитрость, и Греков прекрасно обдумал план своего нападения. Ничего не предпринимая в течение первых месяцев после занятия Грозной, он исподволь приучил чеченцев к беспечности и к мысли, что слабый гарнизон не может угрожать им серьезными набегами. И вот, когда в аулах все успокоилось, когда суровые зимние холода разогнали чеченские караулы к очагам их саклей, Греков скрытно притянул войска, стоявшие за Тереком, и темной ночью на двадцать девятое января 1819 года внезапным движением разом захватил в свои руки все Ханкальское ущелье.
Еще заря не успела заняться на южном ночном небе, как шестьсот топоров дружно застучали по корням деревьев, и с громом и треском стали валиться лесные исполины. В два дня прорублена была широкая просека, и вековой неприступный оплот грозной Чечни, стоивший стольких жертв и крови Булгакову, пал под топорами русских солдат без единого ружейного выстрела. Деревья, сложенные в кучи, запылали огромными чудовищными кострами. И только тогда, когда густой дым гигантскими столбами стал подниматься над лесом, оплошавшие чеченцы бросились смотреть, что такое творится в ущелье... Но там, где некогда были дремучие леса, защищавшие их родину, теперь была широкая просека, и, как муравьиные кучки, копошились на ней серые солдатские шинели. Ворота в Чечню стояли отворенными настежь.
Непосредственно за Ханкальским ущельем простиралась обширная возделанная равнина; здесь были чеченские поля, засеянные хлебом;
С прибытием в 1819 году полков из России шестнадцатый егерский полк почти в полном составе поступил на укомплектование нового сорок третьего егерского полка, который расположился в Грозной. Греков, по распоряжению Ермолова, принял сорок третий полк, а прежний командир его с кадрами шестнадцатого егерского полка возвратился в Россию.
