случай, если привидение поведёт себя агрессивно. И вот однажды, уже под конец нашего пребывания в замке, я, изнурённый дневными экскурсиями и ночными бдениями, прикорнул прямо на месте боевого поста—за колонной.
Пробуждение было шокирующим (или прекрасным – это смотря с какой стороны на него посмотреть): первое, что я увидел, была наклонившийся ко мне силуэт женщины в красном платье. "Вы ищете приключений? – шёпотом спросила она.– Я тоже." И взяв меня за руку повела за собой. Не вполне понимая, во сне я ещё нахожусь или уже наступил искомый контакт, я покорно пошёл за ней. Мы оказались в тёмном и тесном помещении, в котором кроме неё и меня была только кровать с готической резной спинкой, несколько коротковатая по современным меркам. Приключение состоялось, но обошлось оно мне во всю наличность, бывшую у меня на тот момент в портмоне— в сто два английских фунта стерлингов. И хотя дама не была ни полупрозрачной, ни эфемерной, и к тому же явно не графских кровей, в свою книгу в качестве эзотерического эпизода я всё-таки смог её пристроить. Ну действительно, кому доподлинно известно, как эти английские призраки изменились за последние шестьсот-восемьсот лет? Может быть, эволюционировали, так сказать, вместе с обществом из волшебной готики в чисто конкретный капитализм в результате чего, сменив амплуа, приобрели плоть и меркантильные интересы? "Торгует Лондон щепетильный"– как констатировал "Наше всё". Так что теоретически это приключение могло-таки быть рандеву с призраком.
Однако вернёмся в родное Подмосковье.Несмотря на наличие начального опыта общения с потусторонними сущностями, ночи я ждал с некоторой тревогой. Будет ли что-нибудь на этот раз? На этот раз тоже было. Сны, как и всем другим людям, мне, конечно, снились, но утром я никогда не мог вспомнить ни сюжета, ни оформления сюрреалистического фильма, отснятого без моего ведома моим собственным мозгом. Однако сейчас всё было по-другому: проснувшись, я вспомнил всё до малейших деталей. Мне снилась та же комната, в которой я спал. В центре её возникло большое облако, которое, закружившись веретеном, оформилось в голограмму Черепа. Что-то вроде шедевра Дэмьена Хёрста, но более бюджетная модель, без бриллиантов. Источников света в комнате не было, но Череп слабо светился сам, как ночник из оникса с маленькой лампочкой внутри. – Зачем ты пришел сюда? – спросил Череп, клацкая зубами. – Это наш дом. – Нет мой, – ответил я, – я его купил, и у меня есть бумажка об этом. – Да, но ты заплатил только пол цены, купил только дневное время, – нашелся мой собеседник, – а ночь оставил нам. – Кому это «нам»? Вы кто, призраки-сквоттеры? Трансцендентная шпана, гуляющая по чужим снам?– Можно и так сказать. Слова дела не меняют.– А как вы вообще сюда, в наш мир, попали? Просочились через трещинку в разбитом зеркале? Или сатанисты какие вас сюда пустили?– Нет, прошлый хозяин этого нашего дома случайно набрал тайный код, раскрылся тайный ход между мирами, и вот мы здесь. Найди код, открой дверь, и мы уйдём. Нам с тобой здесь худо.
