Каждый класс по решению педсовета должен был продемонстрировать творческий номер, символизирующий любовь к школе и скорбь от расставания с педагогами. Но так как классным руководителем у нас был Эдуардыч, предпочитающий педсоветам заседания винного отдела универмага, наш класс узнал об этой педагогической задумке только сейчас.
Пока ученики 11 "А" и 11 "Б" классов пели песни и показывали сценки из школьной жизни, мы пытались решить, а что же продемонстрировать нам. Кроме откупоривания бутылки вина без штопора и метания с четвертого этажа наполненных водой презервативов, ученики нашего класса не знали никаких номеров. Когда настала наша очередь, мы построились в три шеренги и стали ждать чуда. Но землетрясения в девять баллов, цунами на Москве-реке или извержения вулканов на Ленинских горах не происходило. Мы стояли, время шло, учителя злобно скалили зубы. Они ненавидели наш класс и нашего руководителя за то, что мы не укладывались в рамки модели советского общества, требовавшего от своих членов дисциплину и уважение к решениям педсовета. Через три или даже через пять минут из заднего ряда нашего дружного класса раздался голосок Степановой:
– Спасибо вам, наши дорогие учителя: Сергей Анатольевич, Константин Эдуардович (тут шло перечисление имён всех наших педагогов, включая лаборантку и уборщицу) за наше счастливое детство.
Нестройный хор 11 "В" вразнобой подхватил:
– Спаси-ибо…
– И вам спасибо, – выругался географ, и под аплодисменты Эдуардыча, привалившегося к стене, наш класс закучковался в дальнем углу у бюста Ленина.
На этом торжественная часть была закончена. К выходу уже подогнали три автобуса, которые должны были отвезти одиннадцатые классы на природу. Каждый класс – на свою.
11 «А» и 11 «Б» повезли на куцые поля Петровского Парка и Ходынского Поля, а наш класс – в Серебряный Бор. Вообще-то пьяным школьным компаниям туда было нельзя по причине заповедной природы и нудистского пляжа, но у Эдуардыча там были знакомые на гребной базе.
Как только мы вошли в автобус и расселись, водитель истошно крикнул:
– В салоне не распивать и не блевать!
Это была странная взаимоисключающая просьба, ибо нельзя наблевать, не распив. Поэтому маргинальная часть нашего класса, расположившаяся на задних сидениях, начала, поглядывая на водителя, разливать водку по стаканам. Я относилась к приличным девочкам и всю дорогу смотрела в окошко, думая о том, как уединюсь сегодня с Максом на природе, и он лишит меня девственности под сенью столетнего дуба.
Через полчаса нас выгрузили у входа в лес. Эдуардыч нетвёрдым шагом дошёл с нами до живописной полянки.
– Так, малолетние трезвенники, время у вас до четырёх часов. В четыре автобус отходит. Если не хотите топать своим ходом до метро, просьба без пятнадцати, а лучше в половину четвертого уже сидеть в салоне. Ждать никого не будем.
– Это что, у нас три часа всего? – расстроился Евтушенко.
– Дай
