последующие связи были кратковременны и мимолётны. Но то, что происходило со мной сейчас – такого я не испытывал никогда. Боже, как пахнут её волосы! Как кружится голова… Осторожно и нежно я прижал девушку к себе и, касаясь губами её уха, прошептал:
– Я нашёл тебя, Светлячок…
– Меня папа так называл… Светлячок…
– Я тоже так буду называть тебя. Можно?
Вместо ответа она кивнула головой и тихонько прижалась ко мне.
Я снова поцеловал её. Она стояла, закрыв глаза, чуть запрокинув голову. Девчонки, хихикнув, прошли мимо нас, и мы остались одни в душной летней ночи, под тусклым фонарём, под покровом звёздного неба, объятые трепетным и нежным чувством…
Подойдя к дому, мы устроились на скамейке у ворот, я взял Светину ладошку в свои руки, и мы долго сидели, слушая неугомонных цикад и рассматривая большие яркие звёзды. Я что-то тихо говорил ей, склонившись к её голове, вдыхая тонкий запах её волос и сердце моё изнемогало от сладкой истомы, которую я испытывал впервые в своей жизни.
– Какое красивое небо, – шептал я, погрузив своё лицо в её волосы, – такого в городе не бывает. По нему, как в планетарии, можно изучать созвездия и видеть самые отдалённые галактики.
– Ты знаешь их… созвездия?
– Помню что-то из школьной астрономии…
– Покажи мне что-нибудь…
Мои познания в созвездиях были не так уж велики. Кроме Медведиц я мог показать ещё, пожалуй, Кассиопею и Цефея, ну и, конечно, Ориона, но он в это время был на противоположной стороне земного шара, и мне ничего не оставалось, как только доставать из хронологической пыли древние мифы, касающиеся звёзд и созвездий, безбожно перевирая их, пересыпая собственными домыслами. Света сидела молча и, как мне казалось, слушала меня с интересом.
Внезапно она прошептала:
– Мама идёт.
– Откуда ты знаешь?
– Слышу её шаги.
– Будет ругаться?
– Нет… наверное.
Действительно, через мгновенье скрипнула калитка и на фоне неба появилась тёмная фигура тёти Вали.
– Вот они, мои голуби. А я уже заждалась вас. Можно посидеть рядом с вами?
– Конечно можно, – ответил я и подвинулся.
Валентина Ивановна присела рядом со мной и как-то запросто спросила:
– Саша, ты бы мог немного рассказать о себе?
– О себе? Да мне почти нечего рассказывать. Живу, учусь в институте. Подрабатываю игрой на саксофоне. Ещё руковожу художественной самодеятельностью на заводе учебного оборудования.
– Живёшь с родителями?
– Нет. У меня своя квартира, маленькая, правда, всего одна комната, в пятиэтажке возле РИЖТа. Отец мой, инвалид войны, получил её к 20-летию Победы. Они с мамой разошлись, когда я ещё был маленький. А когда я получал паспорт, отец прописал меня к себе. А три года назад он умер, и я стал жить в его квартире. И машина эта его.
– А
